Разрушение Дьявольского Акра - [38]

Я не видел выражения лица Милларда, но был уверен, что оно выражало недоверие.

— Я совершенно уверен, что Перплексус не имеет никакого отношения к твоей пропавшей бедренной кости, но я спрошу об этом в следующий раз, когда увижу его…

Внезапная какофония сотрясла мастерскую, сотни часов одновременно отмечали время. Мы с Нур заткнули уши. Клаус снова переключил внимание на экспульсатор и, казалось, ничего не заметил.

Было ясно, почему он так плохо слышит. Его оглушили собственные часы.

Когда звон прекратился, Клаус сказал:

— Ты ведь знаешь, что это ружье уже выстрелило, верно? Только однократное использование.

— Да, мы знаем, — сказал Миллард, — но мы надеемся, что есть какой-то способ восстановить его, чтобы можно было использовать его во второй раз.

Его глаза расширились, и он испустил громкий смех.

— Нет, нет, ни за что, никак. Это невозможно. Я бы не стал этого делать, даже если бы это было возможно. Это какое-то плохое дело.

— Почему? — Я сказал.

Он откинулся на спинку стула и обвиняюще ткнул пальцем в секундомер.

— Ты знаешь, какая сила у этой штуки?

— Пружины?

— Циферблат работает на пружинах. Нет, скорее, реакцию вытеснения. — Теперь, когда мы обсуждали его область знаний, он звучал не как злобный старый лудильщик, а скорее, как ученый. — На том, что в мгновение ока вышвырнуло вас всех на восточное побережье Соединенных Штатов и перенесло вперед во времени на пару дней.

— Не знаю, Клаус, — ответил Миллард. — Почему бы тебе просто не рассказать нам?

Он наклонился к нам и понизил голос.

— Очень труднодоступная, этически изворотливая порция извлеченной и сконцентрированной души. Знаешь, соул, как это называют наркоманы.

Это было слово, которое я давно не слышал, и оно заставило мой пульс участиться. Это было вещество, которое твари извлекли из моего деда. Что они торговали слабовольными особями, пристрастили их, чтобы их можно было контролировать.

— Ты имеешь в виду амброзию? — Я сказал.

Гротескно увеличенный глаз Клауса сверкнул на меня сквозь лупу.

— Да, именно так, — сказал он и кивнул. — Вот почему они никогда не могли массово производить эти маленькие чудеса. — Он легонько постучал по экспульсатору. — Топливо слишком дорогое.

— А что, если мы достанем тебе флакон? — спросил Миллард.

— Как? — спросил он, скосив на меня глаза. — Он дилер?

Нур рассмеялась.

— Нет, нет, Клаус, мы выгнали их всех из Акра. Разве ты не знаешь, кто это?

— Не знаю, мне все равно. И я не буду иметь дела ни с кем, кто имеет дело с соулом.

— Он не дилер, — сказал Миллард, — но, если я правильно понимаю, на что намекает Джейкоб, мы могли бы заполучить флакон, который был реквизирован у тварей после захвата их крепости. У них был запас, хотя я думаю, что большая его часть была уничтожена еще до окончания битвы.

— Я бы не стал прикасаться к этой штуке, даже если бы вы могли ее достать…

Миллард на мгновение задумался, а затем сказал:

— А что, если мы сможем вернуть твою бедренную кость?

Клаус почесал седую бороду.

— Вы знаешь историю с костяными часами? Это совершенно особая часть странной часологии.

— Не знаем, — ответил я и посмотрел в сторону Милларда, который покачал головой.

— Тогда я расскажу вам, — сказал Клаус. Он уселся на табурет и скрестил мясистые руки. — Давным-давно в Праге жил странный часовщик по имени Миклаус. Он построил часы на главной городской площади, и это была самая удивительная вещь, которую кто-либо видел. Все соперничающие города хотели, чтобы Миклаус построил им точно такие же часы, но пражские советники были ревнивыми людьми, и чтобы он никогда не сделал других, и чтобы гордость их города никогда не была побеждена, они ослепили его. Так вот, Миклаус сошел с ума, и однажды ночью он бросился во внутренности этих огромных часов и был раздавлен насмерть их шестеренками.

— Проклятье, — прошептала Нур.

— Его сын тоже был часовщиком, и, чтобы почтить память отца, он эксгумировал кости Миклауса и сделал из них другие часы — еще большие, чем те, что были в Праге. Никогда не был в Праге, поэтому не могу вам сказать. Но часы, сделанные из костей Миклауса, предположительно являются особыми и наделены некоторыми интересными способностями, о которых я еще не совсем догадываюсь. Это был мой любимый проект в течение многих лет, что-то, с чем я возился, когда у меня было время.

— Как ты завладел часами? — спросил Миллард.

— Я унаследовал их. Миклаус был моим прапрадедом и тезкой. — Он сказал это так небрежно, что мне потребовалось мгновение, чтобы уловить смысл. Клаус вздохнул, выглядя немного подавленным. — Я пытался выломать дверь кабинета Перплексуса, чтобы вернуть бедро, но охранники выгнали меня, и какой-то мерзавец сказал мне, что, если я еще раз попробую сделать что-то подобное, меня вышвырнут из Акра. Я вообще не хотел сюда приезжать, но… — Он пожал плечами, и его плечи поникли, и на мгновение он показался очень маленьким, несмотря на свое массивное тело. — Но теперь это мой дом.

Интересно, что стало с его женой — той, что была пленницей тварей? Но если ее сейчас здесь нет, мне не нужно было спрашивать. Его реакция на идею использовать соула для каких-либо целей была красноречивой.