Разорванный круг - [28]

Войдя в корабль из шлюзовой камеры, Вил увидел главу экспедиции – сан’шайуум, известного как пророк внутреннего убеждения; он сидел в антигравитационном кресле у основания пандуса, ведущего на мостик корвета. Вооруженный стюард за его спиной подозрительно посмотрел на сангхейли. Р’Нох, министр упреждающей безопасности, лететь в экспедицию не собирался, но на корвете-невидимке находилось несколько других сан’шайуум: капитан по имени Вервум, офицер связи С’Прог и артиллерист, звавшийся Млир. Но корабль был оснащен для тайных операций, малых боестолкновений, и Вилу пришло в голову, что он и другие сангхейли числом превосходили сан’шайуум, которые по большому счету совершенно не приспособлены для бескомпромиссного рукопашного боя.

Непрошеный сон наяву промелькнул перед мысленным взором Вила – он вообразил, как вместе с сородичами захватывает корабль, убивает сан’шайуум, они летят на корвете на Сангхелиос, тайно обосновываются в отдаленном уголке планеты. А может, на луне.

И тут же Вил пристыдил себя. Да как он мог даже представлять такое? Он принес присягу – много присяг, тугой, накладывающий обязательства узел клятв, и все они – клятвы верности Ковенанту. Этими словами он пристегнул свою душу к Ковенанту. Да как он мог даже подумать о мятеже?

«Я должен либо научиться мыслить по-другому, либо донести на себя».

Больше никаких предательских фантазий.

Вил понес сумку и энергопоточную винтовку в кубрик, засунул под кровать и задумался над тем, не суждено ли ему умереть на чужой земле Джанджур-Кума. В казармах шептались о том, что им предстоит выполнить нелегкое задание. Когда они окажутся на орбите Джанджур-Кума, им расскажут о сути миссии. Но пока о том, что им предстоит и почему корабль в одиночестве направляется в мир, кишащий враждебными вероотступниками, знали только сан’шайуум.

Убежище: неисследованный

мир-крепость Предтеч

850 г. до н. э.

Век Единения

Терсе пришлось вернуться в зал с кристаллическими колоннами за скан-камерой. Он в спешке забыл про еду в середине дня. Еда здесь была в основном местная и вполне съедобная – овощная, а также имелось искусственное мясо, которое изготовлялось протеиновым синтезатором, взятым еще с Сангхелиоса. Протеиновое пюре не нравилось Терсе, но он был молод, и испортить аппетит ему было трудно. По миру-крепости бродили разнообразные животные, и некоторым сангхейли дали задание: с помощью анализаторов выяснить, годятся ли те в пищу. Сангхейли возлагали большие надежды на то, что получат свежее мясо, и в скором времени.

Скан-камера понадобится Терсе в соседней комнате, намеченной для проведения исследований. Использовать его в зале с кристаллическими колоннами было бесполезно, огромные прозрачные столбы, хотя и вибрировали от перенасыщенности энергией, оставались упрямо недоступными для сканирования и анализа. Для их идентификации нужно будет привлечь Несокрушимый Уклон – так сказала Соолн.

И вот он, Несокрушимый Уклон, проплыл впереди между двумя колоннами. Вероятно, он заявился сюда, чтобы подтвердить назначение зала. Мир-крепость был громаден, и теперь уже точно известно, что Несокрушимый Уклон потерял часть памяти.

Как ни странно, Уклон излучал изображение Убежища, самого мира-крепости, каким он был виден из космоса. При этом Несокрушимый Уклон бормотал что-то на неизвестном языке.

А была ли голограмма тем, чем казалась? Терса засомневался в этом, когда летающий искусственный разум вызвал, как показалось Терсе, взрыв изображения. Потом его части соединились. Потом снова взорвались…

Терса не был уверен, разрешено ли ему говорить с Несокрушимым Уклоном. Он был молодым сангхейли, а Несокрушимый Уклон – живым реликтом Предтеч, священной вещью, и с ним говорили только Соолн, Усса и, вероятно, Эрника Наносящий Шрамы. Но у Терсы был не только аппетит молодости, но и ее любопытство, и он не мог воспротивиться желанию, к тому же вокруг – никого…

– Вы идентифицировали назначение этого помещения? – спросил Терса, подойдя.

– Ой! – Несокрушимый Уклон развернулся к нему, три голубые, с оттенком электрик линзы засияли, уставившись на Терсу. – Я был поглощен внешним моделированием и не заметил, как вы подошли. Нет, мне определенно нужно отрегулировать мой периферийный анализатор. Я должен всерьез заняться собой. У меня затруднения с интернализированным визуальным моделированием, мне теперь лучше удаются проекционные работы.

– А на каком языке вы разговаривали с собой? – спросил Терса.

– Я за прошедшие тысячелетия выработал привычку разговаривать с собой во время работы. Я склоняюсь к использованию языка моих создателей. Чем могу служить?

– Служить? Мне? – У Терсы зачесался язык от искушения.

Может быть, узнать у Несокрушимого Уклона правду о Предтечах? Знал ли он их? Были ли они и вправду богами? Сверхъестественными существами? Если так, то почему здесь оборудованы системы утилизации биологических отходов? Неужели существовала такая вещь, как священные биологические отходы?

Но в голову пришел более неотложный вопрос:

– Вы сейчас генерировали изображения взрыва этого мира?

– И да и нет.

– Разве может быть такой ответ – да и нет?