Разорванный круг - [13]

Со многими людьми случалось воевать Целину, когда рождалась очередная новаторская идея.

Однажды, уже в Сибирске, куда занесла его война, он занялся изучением шин в условиях эксплуатации. И ему бросилось в глаза, что очень уж быстро стареют покрышки, покрываются трещинками. Сначала мелкие, они делаются гуще, шире, глубже, наконец уже целая сеть трещин изрезает покрышку, как морщины стареющее лицо, только во сто крат быстрее. Бывало и так: лежит новехонькая покрышка на складе, не работает, а все равно трещины появляются. Резина становится твердой, жесткой, хрупкой. Поставишь такую покрышку на автомашину — она проходит только половину гарантийного срока, а то и меньше.

Целин знал, что предотвращает старение резины. Пчелиный воск. Удивительное он имеет свойство: выпотевая из резины, покрывает ее защитной пленкой, благодаря чему покрышка может храниться годы. Было время, когда русский завод «Треугольник» выпускал лучшие в мире шины и свято хранил свой производственный секрет. И «Красный треугольник» после революции тоже долгое время выпускал шины, которые почти не старели.

Так продолжалось до тех пор, пока шин было мало, а воска много. Со временем это соотношение изменилось, и стойкость шин снизилась.

Иностранные фирмы разведали секреты «Треугольника», но воспользоваться ими не смогли: пчелиный воск был дефицитен и дорог. Однако нашли ему заменители — кристаллические воска. «Красный треугольник» тоже нашел заменитель — парафин. Он был хуже, гораздо хуже, чем пчелиный воск, — кристаллы у парафина более крупные, — а все-таки стойкость шин опять возросла. Но и парафина не хватало.

Вот и завертелись у Целина мозги в одном направлении: чем заменить пчелиный воск? Чем таким, чего много и что стоит дешево?

Илья Михайлович зарылся в книги.

Он не разделял точки зрения американских изобретателей, которые предпочитали эксперимент, иногда даже слепой, теоретическим поискам. Знаменитый Эдисон считал, что лучше провести тысячу опытов, чем искать определенную закономерность. Гудийр, пытаясь улучшить качество резины, подмешивал в нее все, что попадалось под руку: соль, сыр, орешник, чернила, негашеную известь.

Целин знал, что ищет, потому сфера его поисков была определенной. Прежде всего его внимание привлек горный воск — озокерит. Но опыты с этим веществом были лишены практического смысла, так как запасы его оказались очень ограниченными. В конце концов он остановился на церезине — продукте перегонки нефти. Церезин содержит в себе мелкокристаллический воск, и были все основания полагать, что в резине он поведет себя, как пчелиный.

Но теоретические домыслы остаются домыслами, пока они не проверены практикой. Охотников же тратить на это время и средства не находилось. Работал Целин заместителем начальника сборочного цеха и был на плохом счету. Организационная жилка у него отсутствовала, и все его требования помочь наладить опыты с церезином пропускались мимо ушей. Начальник цеха считал, что Целин, не справившись с одним делом, пытается выскочить на другом.

Оставалось писать в разные инстанции, чем и занимался Илья Михайлович в редкие свободные вечера, — в цехе он обычно находился с утра до ночи. Но куда он ни обращался, его письма пересылались в НИИРИК — единственную организацию, которая серьезно занималась вопросом старения резины, — и оттуда неизменно приходили отказы. На штампованность отказов пожаловаться было нельзя — мотивировки всегда разные. То «Ваши предложения противоречат современным научным представлениям», то «Опыты с предложенным церезином проводились и признаны бесперспективными». Было и «лирическое» заключение: «Горячо советуем вам направить вашу неуемную энергию на менее сложные проблемы». В слове «неуемная» машинистка, как назло, сделала опечатку, пропустила «е», и получилось «неумную», правда, отсутствующая буква была дописана чьей-то рукой. Отказы неизменно подписывала Чалышева. Менялись руководители института, а Чалышева оставалась. Сначала она подписывалась как «научный сотрудник», потом прибавилось слово «старший», — у Чалышевой появилось звание кандидата технических наук. Целин со страхом ждал того дня, когда кандидат станет доктором.

Тяжело воевать одному, а Илья Михайлович Целин долгое время оставался один. И не потому, что чуждался людей, нет, — не было на заводе человека, с которым он не делился бы своими замыслами. Просто не находил единомышленников и, может быть, опять-таки потому, что идея его была элементарно проста. Трудно было поверить, что рядовой заводской инженер, к тому же довольно незадачливый, неказистый с виду и печатью таланта не отмеченный, стоит на верном пути к решению сложнейшей проблемы.

В конце концов Целин не выдержал натиска начальника цеха и ушел в проектный институт, который занимался вопросами производства шин. Тему исследования церезина удалось вставить в план. Но когда план утверждали в Москве, снова появилась на сцене Чалышева, представила убедительные данные о бесперспективности темы, и ее закрыли. В довершение всех бед сменилось руководство проектного института. Директором стал тот самый начальник цеха, который невзлюбил Целина. Пришлось снова сбежать на завод. Его терпели из уважения к былым заслугам, из сочувствия. Целин по-прежнему работал с утра до ночи, по-прежнему писал во все инстанции и по-прежнему получал отказы за подписью Чалышевой. Из этого замкнутого круга ему так и не удавалось вырваться.