Разорванные сердца - [11]

— Ой-ой. Я уже вижу, что происходит. — Моя голова повернулась назад, когда я услышала голос своего брата. — Глубокий вдох и шаг, сестренка. Глубокий вдох и шаг.

— Я знаю, как ходить, Роб, но спасибо за помощь, — сказала я.

Он пожал плечами, улыбаясь, глядя вперед на группу парней.

— Я шел перед тобой, поэтому подумал, что тебе может понадобиться помощь.

Я закатила глаза со смехом.

— На самом деле я шла перед тобой, большое спасибо.

— Да, верно, — сказал он с насмешкой. Он обнял меня за плечо и притянул к себе. — Ты отвечаешь за свой ход, — сказал он мне в волосы. — Скажи это.

— Я отвечаю за свой ход, — сказала я, глубоко вдохнув. — Что я буду делать без тебя, когда перееду?

— Легко, — сказал он, опустив руку и наклоняясь, чтобы посмотреть на меня. — Не переезжай.

— Ха-ха, — сказала я, улыбаясь ему. — Ты знаешь, я не собираюсь отказываться от этой работы.

Роб глубоко вздохнул.

— Я просто говорю, если ты со мной — ты мой близнец, и, если ты уедешь, ну, ты не будешь.

Я засмеялась, отталкивая его от себя.

— Ты такой глупый. Мы всегда близнецы.

Мы направились к толпе; слова Роба дали мне силу, необходимую, чтобы держать голову высоко. В моей жизни было время, когда я ненавидела быть близнецом. Несмотря на то, что у меня не было сестры-близнеца, с соответствующей одеждой и всей конкуренцией, которая исходила от этого, я чувствовала себя подавленной. Чаще всего это было мимолетное чувство, потому что в конце концов никто не понимал меня так, как мой брат, и я не была уверена, связано ли это с близнецами или это было просто дело брата и сестры в целом, но я была рада иметь его. Вот почему, когда у меня появилась невероятная возможность делать фотографии для журнала в Нью-Йорке, я действительно много думала об этом. Два года назад я бы ухватилась за эту возможность, но мне казалось, что чем старше я становлюсь, тем более важной становится для меня семья и мысль о том, чтобы оставить их позади, была уже не так привлекательна, как раньше.

— Эй, Мия, ты выглядишь прекрасно, — сказал Оливер, как только мы дошли до них.

— Благодарю. Ты выглядишь чертовски горячо, но что тут удивительного? — сказала я, заставив всех рассмеяться. Всех, кроме одного. Тот, кто причинял боль моему сердцу каждый раз, когда я смотрела на него, поэтому я старалась не смотреть на него.

— Готов пожениться? — Роб спросил Оливера, который блеснул ему самой большой улыбкой, которую я когда-либо видела.

— Я уже женат, но да, я готов жениться на ней снова, и снова, и снова, — сказал он, вызывая стон от Виктора.

— Пожалуйста, остановитесь на этом. Я боюсь, вашего следующего комментария, и я действительно не хочу, чтобы этот день был разрушен для всех нас.

— Ты получил подарок? — спросила я, игнорируя просьбу Виктора и добавляя масла в огонь, когда Оливер начал громко хихикать.

— О, да. Спасибо, что сделала их. Я собираюсь заставить ее повторить образы некоторых из них, — сказал он.

— Какие образы? О чем вы вообще говорите? — спросил Виктор, потому что его любопытство не знало границ.

— Будуарная съемка, которую я сделала для Элли, — ответила я. Роб начал кашлять рядом со мной, Дженсен добавил: «Хорошо, этого достаточно», но Виктор просто смотрел на меня в замешательстве.

— Будуарная съемка, — сказала я. — Ну ты знаешь… сексуальные фотографии?

— Моей сестры? — он практически кричал. — Окей. Мне жаль, что я спросил.

Увидимся у алтаря!

Мы все рассмеялись, наблюдая, как он отступает от разговора. Он остановился только, чтобы поздороваться с Софи и предложить ей свою руку, а затем выстрелил в нас убийственным взглядом.

— Это моя реплика, — сказал Оливер. — Сначала я должен пойти. Где моя мама? — спросил он, глядя на меня.

— Я понятия не имею, — ответила я, оглядываясь вокруг.

— Вот она! — Роб указал на маму Оливера, которая вошла с незнакомым мужчиной и другой женщиной.

— Вот это картина, которую я думал никогда не увижу, — сказал Оливер, когда он направился к ним. Дженсен усмехнулся, когда посмотрел на них, и я клянусь, что почувствовала, как мои внутренности задрожали.

— Это его отец? — Роб спросил Дженсена.

— Да, и его мачеха, — ответил Дженсен, все еще глядя на троицу.

— Они кажутся дружелюбными, — сказал Роб.

— Да, так и есть, — ответил Дженсен.

— Деми и Брюс Уиллис дружелюбные, и они оба женаты на других людях. Так бывает, — сказала я, пожав плечами. Только когда глаза Дженсена сверкнули в моем напревлении, я поняла, что сказала. Интенсивность его взгляда заставила меня отступить.

— Некоторые люди знают, как вести себя — как взрослые, — сказал он, его слова, как спички брошенные в бензин, разожгли мои вены.

— О, так ты тусуешься со взрослыми? — сказала я, наклоняя голову. Его глаза сузились, глядя на меня.

— Я думаю, что церемония вот-вот начнется, — сказал Роб, сжимая мою руку, чтобы привлечь мое внимание. Я знала, что он хотел сказать мне, прежде чем я взглянула на него, поэтому я глубоко вздохнула и кивнула.

— Давай покончим с этим, Рейнольдс, и потому, что это единственный шанс прикоснуться ко мне, я предлагаю тебе насладиться этим, — сказала я, подойдя ближе к нему и схватив его за руку. Я старалась не думать о том, какой тонкой чувствовалась моя рука в его мускулистой. Я проигнорировала его смешок, и то, что он заставил меня почувствовать. Я не обращала внимания на то, что от близости с ним эндорфины в моем мозгу начали зашкаливать.