Разорванное пространство - [16]

Для капитана Робинетта Надаше была лишь еще одним предметом контрабанды на «Нашей любви», не считая того, что с нее, в отличие от груза, взяли заоблачную цену за путешествие с Ядра до Орлеана и обратно. Единственное, что ей предоставил Робинетт, была каюта, которую до этого использовали двое не имевших лицензии корабельных секс-работников, Джини и Рольф, для свиданий с клиентами, – возможно, как теперь сообразила Надаше, именно этим и объяснялось состояние спального мешка. Джини и Рольфа переместили в каюту доктора Брэдшоу, которой теперь приходилось спать после них на той же койке, и она каждый раз яростно ворчала на Надаше, когда та приходила за лекарством от своего бронхита.

Впрочем, Надаше не особо беспокоилась, что доктор Брэдшоу сдаст ее властям на Ядре или Орлеане. Как и почти каждый второй член команды «Нашей любви», доктор Брэдшоу сама скрывалась от закона. По ходившим на корабле слухам, она заколола своего бывшего любовника, воткнув ему нож прямо в почки. Фамилия доктора Брэдшоу была вовсе не Брэдшоу – ее она получила вместе с местом на «Нашей любви», из списка, который вел на борту корабля капитан Робинетт. Брэдшоу звали вовсе не Брэдшоу, Джини и Рольф тоже на самом деле не были Джини и Рольфом, а Робинетт не был Робинеттом, когда совершал первый рейс на «Нашей любви» тридцать лет назад.

Даже у Надаше имелось корабельное имя, хотя вряд ли оно имело смысл для бывшей невесты кронпринца Взаимозависимости, заодно оказавшейся также нынешним Врагом Империи Номер Один. «Порядок есть порядок», – сказал Робинетт и нарек ее именем Карен.

Надаше терпеть не могла это имя, и еще больше она ненавидела дурацкий порядок, по которому все получали новые имена. Еще она ненавидела «Нашу любовь» за то, что заработала на ней бронхит. Ненавидела она и то, что, хотя пребывание на «Нашей любви» избавляло ее от тюрьмы, оно само по себе означало тюремный срок, поскольку покинуть корабль она не могла. В отличие от доктора Брэдшоу, Джини, Рольфа или любого другого члена этой команды с чужими именами, стоило ей хоть на секунду высунуть голову с корабля, как ее тут же заметили бы и схватили. На команду «Нашей любви» можно было положиться в том, что они не выдадут Надаше. Никто другой во всей системе подобных гарантий не давал.

И еще одно – она ненавидела сам факт, что ей приходится скрываться.

Умом она, естественно, прекрасно понимала, почему оказалась в подобной ситуации. Когда ты спровоцировала всепланетный мятеж, убила собственного брата при покушении на имперо, сбежала из тюрьмы и участвовала в заговоре с целью свержения монархии – необходимость скрываться становится не только вероятным следствием вышеперечисленного, но, если честно, самым лучшим из возможных сценариев. Это ей было ясно.

Но от этого ее заключение в вонючей каюте на ржавом корабле в компании готовых воткнуть нож в почки злодеев не становилось приятнее, с какой стороны ни посмотреть.

Надаше никак не могла отрицать тот факт, что она на неопределенный срок скатилась на самое дно общества. Когда-то – еще совсем недавно! – она готовилась стать супругой наследника и матерью будущего имперо. Даже если бы это ей не удалось (как оно в итоге и оказалось), у нее имелся запасной план: сделать своего брата Грени герцогом Края до того, как произойдет смещение течений Потока, обеспечив тем самым, что после этого смещения новой имперской династией станут Нохамапитаны, а не Ву.

Но и из этого ничего не вышло. Грени оставался на Крае и, возможно, уже стал герцогом, но оказалось, что течения Потока ведут себя вовсе не так, как хотелось Надаше и как говорила ей специалист по физике Потока Хатида Ройнольд. Вместо того чтобы смещаться, они полностью разрушались. Надаше пришла в ярость, узнав, что Ройнольд ошибалась, и расправилась бы с ней, если бы ее мать уже не взорвала ученую в космосе вместе с десятками других людей, опрометчиво пытаясь выступить против имперо.

Ее мать!

И это еще одно, что она ненавидела.

Не мать саму по себе – с этим можно было пока повременить, – но то, что ее мать, графиня Нохамапитан, готовила свой собственный переворот против нынешней имперо. Мало того что попытка переворота провалилась, так еще после этого ее матери не пришло в голову ничего умнее, как заорать прямо в лицо имперо, что она, графиня Нохамапитан, убила бывшего кронпринца, чья смерть до этого считалась несчастным случаем.

На самом деле поступать так было глупо. Надаше ненавидела не только то, что ее мать оказалась в тюрьме за измену и убийство – в той же самой тюрьме, куда, по иронии судьбы, попала за измену и убийство сама Надаше, – но и то, что семейство Нохамапитан оказалось навеки отстранено от управления домом и его торговой монополией, которой теперь управляла мелкая представительница другого, намного менее успешного аристократического дома.

То была долбаная Кива, долбаная Лагос, как наверняка выразилась бы несдержанная на язык Кива, которую Надаше терпеть не могла. Впервые пути Кивы и Надаше пересеклись в университете, где, не считая того недолгого времени, когда Кива использовала Грени, брата Надаше, как секс-игрушку, они решили, что лучше всего для обеих будет держаться друг от друга подальше – для Надаше потому, что ей не хотелось проводить время в компании тех, кто занимал положение ниже нее, а для Кивы потому, что она поставила себе целью оттрахать всех в университете, и ее нисколько не волновало, стоит ли на ее пути Надаше или нет.