Разочарованные. Трилогия - [42]

— Рогожин Петр Андреевич и Розанов Павел Антонович, они, понимаете, — Анатолий Александрович и сам ни чего не понимал. Почему человека на другом конце провода так заинтересовали эти парни? Он хотел договорить, но вновь был прерван.

Мужчина, беседовавший по телефону с начальником прокуратуры, имел изысканный вкус. Об этом говорили дорогие налакированные туфли на его ногах, впрочем, и идеально отутюженные брюки свидетельствовали в пользу их хозяина.

— Ты уверен в этом? Ни чего не путаешь? — спокойно произнес человек в дорогой одежде: — Розанов Павел Антонович?

Анатолий Александрович смутился окончательно. Чем привлекло его абонента это имя? Понять какие испытывает эмоции его собеседник, начальник прокуратуры ни когда не мог. Еще секунду назад он был уверен, что человек на противоположном конце провода просто вне себя от ярости оттого, что его план не был выполнен. А сейчас, он спокоен, как удав и, кажется, забыв о неудаче, задает вопросы, имеющие к делу только косвенное отношение.

Анатолий Александрович снова схватил со стола документ, который держал в руках несколько секунд назад, опять поднес его к лампе, и внимательно вчитываясь в каждую букву, ответил: — Павел Антонович Розанов, двадцать шесть лет, проживает по адресу: город Фишкуйск, улица Лесная, дом 74.

Мужчина в блестящих туфлях сидел в шикарном, довольно вместительном кресле, его правая рука сжимала в пальцах длинную коричневую сигарету, а левая, согнутая в локте была поднята вверх. Пепел с сигареты мягко падал в позолоченную пепельницу на длинной ножке, стоявшей с правой стороны от собеседника начальника прокуратуры.

— Все верно, — выслушав данные, проговорил человек в кресле: — Значит, он вернулся. Как нельзя к стати. Послушай, Анатолий, выясни специально для меня, с кем он проживает в доме 74 по улице Лесной.

— Прямо сейчас? — Анатолий Александрович был не в силах скрыть удивления.

Мужчина, комфортно расположившийся в мягком кресле, продолжал курить, одновременно говоря по телефону. Черный строгий пиджак, сшитый, словно по фигуре его хозяина был небрежно расстегнут, обнажая идеально белую рубашку и галстук в тон пиджака.

— Конечно, нет, — мягко проговорил человек в костюме. Однако в его голосе не было и намека на любезность: — Сейчас уже довольно поздно. Мне нужна эта информация к завтрашнему утру. Надеюсь, что в этом пустяковом деле тебе ни кто не помешает?

— Не сомневайтесь, — начальник прокуратуры понял, что рано расслабился, его собеседник не собирался спускать ему сегодняшнего прокола. По этой причине Анатолий Александрович, решил действовать прямолинейно. Он сам затронул неприятную для него тему, сказав: — Я это сделаю. Кроме того, завтра я лишу работы вездесущего полковника и отзову лицензию на право заниматься врачебной деятельностью у Дегтярева. Что касается Полины…

— Ты торопишь события, Анатолий, — упрекнул начальника прокуратуры его собеседник: — Что касается девушки, оставь ее в покое. Я передумал, мне не нужна ее смерть, во всяком случае, пока. Скавронский должен остаться работать на своем месте следователя в милиции, а доктор ни в коем случае не должен покинуть стены психиатрической клиники. Причем остаться он там должен в прежнем качестве, а не на правах па-циента. Тебе все понятно?

— Так точно, — растерянно отчеканил Анатолий Александрович: — Но я не понимаю. Вы же сами, еще сегодня утром хотели совсем другого.

Правая рука мужчины затушила сигарету в пепельнице, затем взяла из левой сотовый телефон такого микроскопического размера, что его практически не было видно, и поднесла к правому уху. Чуть полноватые губы сначала растянулись в еле заметной усмешке, а затем произнесли: — Ты, Анатолий, слишком любопытен. Это лишнее. Сделай все так, как я тебе сказал. Завтра в восемь часов утра я тебе позвоню. К этому времени все должно быть улажено. Договорились? — неестественно белые зубы вновь скрылись за губами говорящего, который ожидал ответа. Его подбородок был идеально выбрит, а на нижней части лица не было ни каких особых примет. Мужчина не имел родинок, шрамов и не носил усы.

— Так точно, — повторил начальник прокуратуры. Больше добавить ему было не чего.

— Вот и отлично, — мужчина, обладающий безупречной кожей, вновь ухмыльнулся и решительно закончил разговор: — В таком случае до восьми часов утра, — произнеся последнюю фразу, он решительно нажал на красную кнопочку своего телефона, встал с кресла и направился куда-то в темноту.

Анатолий Александрович с облегчением, услышав в трубке короткие гудки, вернул ее на телефонный аппарат. В течение трех секунд он смотрел на телефон, и в его глазах явно читалась тревога. Затем он взял себя в руки, и его лицо вновь обрело жесткие черты. Начальник прокуратуры погасил настольную лампу, поднялся из-за стола и твердой походкой удалился из кабинета, оставив бумаги в беспорядке валяться на лакированной поверхности стола.

Едва дверь за Анатолием Александровичем захлопнулась, как помещение, в котором он находился, погрузилось в полную темноту.

* * *

С наступлением утра в кабинете начальника прокуратуры ни чего не изменилось, трубка покоилась на телефонном аппарате, а оставленные вчера в беспорядке бумаги продолжали валяться на лакированной поверхности стола.