Разоблачение - [5]

Самая ужасная часть возвращения к жизни - это не физическая боль.

Поймите меня правильно, не смотря на то, что все кости уцелели, мне казалось, что они раздроблены на малюсенькие кусочки. Тело натянуто, боль постоянная и пульсирующая, и мне предстоит огромная работа по возвращению себя в нормальное физическое состояние.

Но куда хуже - пустота.

Я просто погрузилась в ни что, в какой-то момент я задумалась, а что же я успела за 17 лет своей жизни? Ничего. Лишь чувство сожаления.

И нет, были в моей жизни моменты, которыми я гордилась. Люди, которые любят и помнят меня. И есть еще уйма вещей, которые я хотела бы сделать, пережить. Так хотела бы.

Но все заглушает ощущение того, что я умерла.

Я двигалась по жизни несерьезно, без эмоций, без чувств. Я концентрировалась только на земном. Я разговаривала о школе, погоде, стирке, покупках, спорте, но такие вещи, как уход из плавания, потеря близкого друга, наркотики на вечеринке, мамины перепады настроения, которые убивали ее, мой отец, который хотел бросит маму, нас - все это пугало до невозможности.

Я встречаюсь с парнем, который, когда серьезен, очень милый и интересный.

Нам хорошо, но, если честно, я не вижу будущего с ним. Я даже не вижу нас с ним, когда начнется школа, я, уж, не говорю об отношениях на расстоянии, когда мы оба пойдем в колледж. Я знаю, что мы только начали встречаться, но это не оправдывает мои ощущения по поводу нашего с ним совместного будущего. И почему я выбрала именно его, почему я не жду кого-то, кого действительно смогу полюбить? Почему? Потому что его бывшая - стерва?

Потому что он милый? Потому что я ему нравлюсь? Потому что я боюсь встречаться с кем-то, боюсь, что мне будет больно?

Как я могу смотреть сама себе в глаза? А я и не могу. Даже в мечтах.

Той ночью, под действием лекарств, я услышала, как плачет мой брат. И отец, вместо привычного "не плачь, будь мужчиной!" сказал ему "Твоя сестра сильная, она - боец. Она переживет всех нас вместе!"

Я думаю о Бене Майклзе, который как-то вернул меня к жизни.

И я думаю о докторе и двух медсестрах, которые рассматривают мои рентгеновские снимки. Они стоят совсем рядом, и я вижу, как одна из медсестер указывает на что-то на рентгене.

Доктор и вторая медсестра о чем-то перешептываются.

Медсестра приводит второго врача. Теперь они уже вчетвером обсуждают мои снимки.

- Такое ощущение, что ее позвоночник был полностью раздроблен, а потом собран по частям, - голоса врачей плывут по комнате.

- Старая травма?

- Операция?

- Ничего подобного в ее медицинской карте.

Они вздыхают.

-Но это не выглядит как старая травма... И даже если она была... Не уверен, что кто-то мог бы ходить после такого...

- Ей повезло, что она не парализована...

- Повезло? Чудо, что она вообще жива.

21:22:40:34

В день выписки папа забирал меня домой.

- Ей следует больше отдыхать, - предупреждает доктор Абрамс. - Постельный режим и никаких физических нагрузок.

- Вы говорили, что у нее больше не было припадков? - спрашивает отец.

Доктор Абрамс кивает и объясняет, почему так важно пристально наблюдать за моим состоянием.

Со стороны может показаться, что мой отец внимательно и терпеливо слушает объяснения. Но все совсем не так. Он плохо слышит левым ухом, а значит, уже раздражен и его терпение на исходе. Он задает вопросы, ответы на которые состоят из медицинских терминов, а значит, он уже показал мои результаты обследований кому-то из Бюро.

Но мне плевать, что отец разъярен. С тех пор как я очнулась, единственный вопрос, который не дает покоя - что, черт возьми, Бен Майклз сделал со мной? Пару раз я пыталась поговорить с Алексом, но после каждого моего "Алекс, я умерла", он гладил меня по голове как двухлетнего ребенка и приговаривал "Ты не понимаешь, о чем говоришь".

Я разворачиваюсь к Джареду: - В чем дело, парень? Что случилось с твоей рукой?

Его правая рука вся в синяках. Я вытягиваю руку и прикасаюсь к нему. Он вздрагивает.

- Что случилось? - шепчу я.

- Я пытался побить Алекса, - пожимает плечами Джаред. Он даже пытается выглядеть виноватым при этом.

- Но с ним все в порядке, не переживай.

В 10 классе я затащила Алекса на курсы самообороны. Мы всегда шутили, что если на нас нападут, то Алекс сбежит, а я уложу нападавших одним ударом (ходят слухи, что Дейв Котлар лишился одного яичка из-за меня, но это вранье! Уж, не знаю, что с ним там произошло, но теперь он занят уничтожением слухов, а не избиением девчонок)

Так что если мой брат, ни разу в жизни не дравшийся, решил избить Алекса, то мой лучший друг явно сделает то, что умеет лучше всего, - убежит!

- Ты была в больнице, умирала, а Алекс вез меня в бассейн!

- Я попросила его об этом. Алекс хорошо выдрессирован!

Джаред даже не улыбается.

- Джаред...

- Не важно, - обиженно произносит он. - Я все равно пропустил.

Я открываю рот в попытке объяснить... но как объяснить то, что существует всю жизнь, то, у чего нет объяснения? Он всю жизнь живет через две двери от меня. А однажды наши мамы посадили нас вместе играть в песочнице, потом вместе повели на уроки по плаванию, а потом даже на уроки по танцам.

Джаред знает все это. Но он не знает, что Алекс помогает мне с болезнью мамы, прикрывая ее пьянство. Или то, что наша дружба пережила многое, потому что Алекс умеет слушать меня. Именно он знает, что я предпочитаю решать проблемы напролом. И я не знаю, как объяснить то, что именно благодаря Алексу я выжила, выполняя роль родителя, пока папа пропадал на работе.