Размышления при прочтении «Сцен из Фауста» А.С.Пушкина - [20]

».

И добавляет в примечании, что он имел в виду:

«Известно, что Робеспьер и компания писали нежные мадригалы».

Вот вам и образец применения диалектического метода при анализе реального участия личностей в конкретных исторических событиях. Жаль, что наши современники не обращают внимания на эту сторону «двигателей прогресса». Пушкин, разделяя данную точку зрения, оценил статью по достоинству:

«Думаю № 2 „Современника“ начать статьею вашей дельной, умной и сильной».

В то время в журнале, редактируемом А.С.Пушкиным уже разворачивалась полемика между реалистами (в современной интерпретации — материалистами) и идеалистами.

«… совершенно другие я понятия имею о действительности и реализме, чем наши реалисты и критики. Мой идеализм реальнее ихнего… Ихним реализмом — сотой доли реальных, действительно случившихся фактов не объяснить. А мы нашим идеализмом пророчим даже факты. Случалось».

Так Ф.М.Достоевский отвечал своим критикам на обвинения его в идеализме.

Это тот самый Ф.М.Достоевский, который в 1871 году в письме Н.Н.Страхову из Дрездена, отвечая на его вопросы о Парижской Коммуне, словно перекликался с пушкинским «Андреем Шенье»:

«Они рубят головы — почему? Единственно потому, что это всего легче. (…).

Я обругал Белинского, более как явление русской жизни, нежели лицо: это было смрадное, тупое и позорное явление русской жизни. Одно извинение — в неизбежности этого явления. И уверяю вас, что Белинский примирился бы теперь на такой мысли: «А ведь это оттого не удалась Коммуна, что она всё-таки прежде всего была французская, т.е. сохраняла в себе заразу национальности. А потому надо приискать такой народ, в котором нет ни капли национальности и который способен бить как я свою мать (Россию). И с пеной у рта бросился бы вновь писать поганые статьи свои, позоря Россию, отрицая Великие явления её (Пушкина), — чтобы окончательно сделать Россию вакантною нациею, способную стать во главе общечеловеческого дела. Иезуитизм и ложь наших передовых двигателей он принял бы со счастием».

Если уж мы заговорили о мировоззрении и методах исследования истории, то пока можно принять как факт, то обстоятельство, что личности, обладавшие обостренным чувством диалектичности мира, могут предсказать (сосчитать) развитие событий иногда на столетия вперед. То есть будущее можно познать только на основе правильного анализа прошлого. Личность же, наделённая от природы обостренным чувством возприятия жизни на основе диалектического метода иногда будущее может и «сосчитать» и порою довольно точно — это в порядке вещей. А уж проверить насколько «сошёлся ответ», т.е. насколько реальная жизнь соответствует счёту — это наша задача. Но мы плохие ученики и, то ли по недомыслию, то ли по лености ума редко заглядываем в «возпоминания о будущем» «учебника жизни». Так, что упрёк Пушкина-Пророка своим современникам: «мы ленивы и нелюбопытны», — это упрёк и нам, его потомкам. Вот только один пример.

9. Троцкисты в селе Горюхино

«История села Горюхина» написана Пушкиным в 1830 году. Можно согласиться с В.Кожевниковым, работником Государственного музея им. А.С.Пушкина, что «История села Горюхина» — это история России, но… лишь наполовину. Пушкин не только и не столько отобразил историю прошлую, сколько «сосчитал» историю будущую. Это произведение, наряду с другими творениями Пушкина, следует понимать как завершённое. А незавершённым оно видится «пушкинистам-профессионалам» лишь потому, что творивший и толкущие творение, пользуются различной методологией: «пушкиноведы» разсматривают текст сам по себе в отрыве его от истории и политики. Судить же о завершённости или незавершённости произведения следует не по планам и замыслам творца, а по результату, т.е. самому произведению. Об этом знает каждый, кто хоть раз пытался писать самостоятельно, а не по заказу. Но слава Богу, Пушкин писал не для пушкинистов, а для России и её народа.

Но о чём же всё-таки писал Пушкин в «Истории села Горюхина» и почему мы считаем, что он «ведал»? Не будем навязывать своё мнение читателю, а сошлёмся лишь на Ф.М.Достоевского, который тоже здорово «ведал» и потому в своей речи на пушкинских праздниках в 1880 г. прямо заявил: «Пушкин ещё впереди!»

Итак, соотнесем написанное Пушкиным в «Истории села Горюхина» с событиями, происшедшими в России ровно сто лет спустя, т.е. в 1930 г.

«Мрачная туча висела над Горюхиным, и никто об ней не помышлял. В последний год властвования Трифона, последнего старосты, народом избранного, в самый день храмового праздника, когда весь народ шумно окружал увеселительное здание (кабаком в просторечии именуемое) или бродил по улицам, обнявшись между собою и громко воспевая песни Архипа Лысого, въехала в село плетёная крытая бричка, заложенная парой кляч едва живых; на козлах сидел оборванный жид, а из бричкпи высунулась голова в картузе и, казалось, с любопытством смотрела на веселящийся народ. Жители встречали повозку смехом и грубыми насмешками. (NB. Свернув трубкою воскрылия одежд, безумцы глумились над еврейским возницею и восклицали смехотворно: „Жид, жид, ешь свиное ухо!…“ Летопись горюхинского дьячка)»