Размышления о жизни Христа - [3]

И передали это дело для разбирательства Сыну. Перед Ним Истина и Милость повторили то же самое, а Истина еще прибавила: «Признаю, Господи, что Милость движима добрым рвением, но не по справедливости: предателя она жалеет, а сестру нет». А Милость возразила: «Ты-то никого не щадишь, и таким гневом пылаешь против предателя, что готова с ним вместе и родную сестру погубить». Но Истина не смутилась и со всей уверенностью заявила: «Господи, эта тяжба оборачивается против Тебя. Берегись, как бы слово Отца не оказалось пустым и лживым. Тут вмешалась Мир: «Замолчите, сестры. Не к лицу добродетелям подобная перебранка. Ты видишь, Господи, великий спор, и доводы обеих сторон сильны и неотразимы. В этом деле о человеке не видно выхода: нельзя сохраниться обеим сестрам; либо Милость, либо Истина должна погибнуть».

Но Царь написал приговор и дал его прочесть Миру, которая ближе всех к Нему стояла. Написано было так: «Одна говорит:

“Я погибла, если Адам не умрет”. Другая говорит: “Я погибла, если Адама не помилуют”. Да свершится благая смерть и да получат обе, чего требуют».

Все онемели, когда произнесено было слово премудрости; все согласны, что да, пусть Адам умрет и пусть соблюдено будет милосердие. Но спрашивают: как смерть может быть благой, если даже слышать это слово страшно? Царь ответил: «Смерть грешников ужасна (Пс 33, 22)[10], но смерть святых драгоценна, она – дверь в жизнь. Пусть отыщется тот, кто умрет из любви, не повинный смерти: тогда смерть не сможет удержать невинного, а он проделает в ней отверстие, через которое выйдут освобожденные от смерти».

«Сказано правильно. Но где найти такого?» – ответили они.

И вот Истина вернулась на землю, а Милость осталась на небе, согласно пророчеству: «Господи, милость Твоя на небесах, до самых облаков» (Пс 35, 6)[11]. Истина обошла кругом весь круг земной, и вот: нет никого, чистого от скверны, даже новорожденного младенца (ср. Иов 14, 4). А Милость обшарила небеса и не нашла никого, у кого достало бы любви на такое дело. Ведь мы все рабы, и даже если стараемся сделать все как лучше, вынуждены признать – рабы негодные, как сказано у Луки (Лк 17, 10). Ни одного не нашлось среди ангелов, кто имел бы столь великую любовь, чтобы положить душу свою за негодных рабов (Ин 15, 13)[12].

В назначенный день возвращаются они в страхе и тревоге. «Нету того, что требовалось, – говорит Мир. – Нет делающего добро, нет ни одного» (Пс 13, 3). Но кто дал совет, тот и должен помочь его исполнить. Царь это понимал и сказал: «Я раскаялся, что создал человека (Быт 6, 7). Мне и следует совершить покаяние за человека, которого Я создал». И, позвав Гавриила, говорит ему: «Иди, скажи дочери Сиона: се, Царь твой грядет к тебе (Зах 9, 9)».

Вот что рассказывает Бернард.

Итак, ты видишь, сколь грозен был и есть грех и как трудно найти средство исцеления от него.

В поисках этого средства сестры-добродетели нашли согласие в лице Сына. Ибо в лице Отца прежде всего видна внушающая страх мощь, так что Мир и Милость могли испугаться и усомниться в Его к ним благосклонности. А в лице Духа видна одна благодетельная доброта, так что Справедливость и Истина могли усомниться, что Он им поможет. В лице же Сына они нашли как бы среднее и согласно обратились к нему за помощью в создании лекарства от греха. Только понимать ты должна это не буквально, а описательно.

Тогда-то и исполнилось пророчество: «Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются» (Пс 84, 11). Вот о чем мы можем размышлять, думая о том, что могло произойти на небесах.

Глава III. О жизни Девы Марии до воплощения Сына

Что касается Девы, от которой совершилось воплощение, то мы можем размышлять о ее жизни так[13]. Когда ей минуло три года, родители отдали ее в храм, и там она оставалась до четырнадцати лет. А что она там делала, об этом мы можем узнать из того, что она поведала своей близкой подруге; вероятно, ею была святая Елизавета, чей праздник мы торжественно отмечаем.

«Когда, – рассказывала Мария, – отец мой и мать моя оставили меня в храме, я постановила в сердце моем считать отцом Бога. И стала я неотступно с благоговением размышлять, что бы такого могла я сделать Богу угодного, дабы Он удостоил меня дара Своей благодати, и решила я обучиться закону Бога моего. Но из всех заповедей божественного закона три заповеди особенно хранила я в сердце моем: «Возлюби Господа Бога всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею». И другую: «Возлюби ближнего твоего как самого себя» (Лк 10, 27). И еще одну: «Возненавидь врага твоего» (Мф 5, 43). Эти заповеди, – продолжала Мария, – хра нила я в душе моей, и разом постигла все добродетели, которые ими содержатся. И тебе я хочу помочь так же сделать.

Душа не может обладать никакой добродетелью, если не любит Бога всем сердцем. От этой любви нисходит на душу полнота всяческой благодати, а без нее ни одна добродетель в душу не сойдет. А если не возненавидит душа своих врагов, то есть грехи и пороки, то ни одна добродетель в ней не удержится, но будет утекать, как вода. Поэтому, кто хочет получить свою благодать и владеть ею, тот должен настроить душу свою на любовь и ненависть.