Размышления о жизни Христа - [20]
А если кому-то все же кажется нелепым, что Он потратил столько времени попусту, ничего не делая, или что Евангелисты столько пропустили из Его деяний, и прочее в том же роде, – то можно ответить так: сделать себя образцом столь высокой добродетели и подавать всем ее пример – дело не пустое и не бесполезное; наоборот, наиполезнейшее; оно есть верное и прочное основание всех добродетелей.
Однако, с другой стороны, в Евангелии от Иоанна Он сам говорит такие слова: «Когда придет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне; а также и вы будете свидетельствовать, потому что вы с начала со Мною» (Ин 15, 26–27), то есть вы тоже проповедники. А Петр при избрании святого Матфея Апостола говорит: «Надобно, чтобы одни из тех, которые находились с нами во все время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус, начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся от нас, был вместе с нами свидетелем» и т. д. (Деян 1, 21–22). Но ко времени крещения Иисус, начиная свое служение, был лет тридцати (Лк 3, 23); а сам Иоанн не смог бы стать Его предтечей, если бы Господь Иисус начал проповедовать раньше него. Если бы Иисус начал проповедовать раньше, тогда Он не мог бы остаться в безвестности: за столько лет Он наверняка стал знаменит в округе. Не зря же земляки Его гово рили о Нем: «Разве Он не плотников сын?» (Мф 13, 55), а ведь потом товарищи прозвали Его «Сыном Давидовым» (Мф 21, 15).
Однако, опять-таки, если Он раньше тридцати лет начал проповедовать, или совершил еще что-то примечательное, то об этом должно было быть написано, если не обо всем, то хоть о чем-то: не могли бы все Евангелисты совершенно умолчать об этом.
Затруднение, о котором я говорю, ощущал, по-видимому, и святой Бернард; я вернусь к нему ниже и постараюсь разобраться, опираясь на самый высокий авторитет[49]. Но что бы там ни было на самом деле, я считаю, что для благочестивых размышлений очень хорошо представлять себе дело именно так: Господь Иисус выглядел в глазах людей никчемным бездельником и тем ковал Себе меч смирения, как было сказано Ему через Пророка: «Препояшь Себя по бедру мечом Твоим, Сильный» (Пс 44, 4). Нет более славного меча, чем меч смирения, и каким еще мечом подобало умертвить гордого противника? Мы нигде не читаем, чтобы Господь пользовался мечом Своего величия. Скорее наоборот, особенно в то время, когда Ему больше всего нужна была сила – во время крестных Страстей. Тот же Пророк сетовал на Отца из-за Сына, говоря: «Ты не дал Ему меч и не помог Ему в битве» (Пс 88, 44). И выходит все правильно: Господь Иисус действительно начал прежде делать, а потом учить (Деян 1, 1); ведь Ему предстояло сказать: «Я кроток и смирен сердцем» (Мф 11, 29). Вот Он и хотел сначала это сделать, и сделать не ложно, а по-настоящему, от сердца, ибо Он был от сердца смирен и кроток. Не может быть, чтобы Он притворялся; скорее, наоборот: он настолько утверждался и углублялся в смирении, уничижении и отвержении Себя, настолько уничтожал Себя в общественном мнении, что когда потом начал проповедовать и говорить вещи возвышенные и божественные, да что там – когда начал творить чудеса и дивные и великие дела, Его не зауважали, а еще больше стали презирать и высмеивать, говоря: «Кто он такой? Не плотников ли сын?» (Мф 13, 55), – и иное в том же духе, издевки и поношения.
Если мы именно так станем понимать дело, то оправдается слово апостола: «Уничижил Себя Самого, приняв образ раба» (Флп 2, 8): не раба вообще, через воплощение, а негодного раба, через смиренное и униженное поведение.
Хочешь сама убедиться в том, что именно этим мечом Он решил препоясаться? Рассмотри внимательно все Его деяния, одно за другим: в каждом сияет свет смирения. Ты уже видела его отсвет в событиях, о которых мы размышляли выше; припомни их хорошенько. Ты будешь видеть его и впредь, в каждом из событий, о которых мы будем размышлять, и свет этот будет все усиливаться: Он сохранил верность смирению вплоть до смерти, и даже после смерти, более того – и после вознесения. Разве в конце пути Он не умыл ноги ученикам? Разве Он не унизился несказанно, перенеся крестную муку? Разве, явившись в славе после воскресения, Он не называл учеников по-старому – «братья»? «
