Размышления о войне и о книге В. Суворова «Ледокол» - [46]
[Карель, 2003а, с. 37–38].
Ещё один пример из книги М. Солонина, «23 июня: “день М”»: «Везде шли, ехали, бежали люди, спасаясь от немцев. Вместо армии шла толпа. Где-то неподалеку от Барановичей и рядом со Слонимом дороги от Бреста и Белостока сходились клином в большом лесу. Там было несколько сот машин, если не тысячи. Здесь впервые я увидел попытку какого-то полковника остановить бессмысленное бегство. Он стоял в кузове машины, кричал, что это позор, что мы должны организовать оборону. Только единицы подходили к машине, где стоял полковник, и слушали его. Основная масса народа стала отходить и высматривать, куда бы уйти. Большинство военных было уже без оружия… Под вечер, 24 июня, уже встречались солдаты, переодетые в гражданскую форму и без оружия» [Солонин, 2008а, с. 306].
Приведённые примеры взяты с разных участков советско-германского фронта, но они похожи в разной степени на трагизм тех дней, на всём протяжении развернувшихся боевых действий, удачных и неудачных для воинов Советской армии в первые дни войны. Считаю необходимым привести здесь в сокращённом виде официально признанные главные причины поражения Красной армии в начальный период войны:
1. Заранее не были отработаны вопросы вывода войск от первого удара и ведение стратегической обороны, так как предстоящие боевые действия Красной армии, скорее всего, рассматривались только как наступательные [Жуков, 1969, с. 263].
2. Преувеличение мощи РККА руководством страны.
3. Серьёзные просчёты, допущенные Генштабом в дислокации и сосредоточении войск приграничных округов, их авиации.
4. Введение до войны из Центра различных запретов «до особых указаний».
5. Недостаточно хорошая работа разведки фронтов и армий.
6. Боевая подготовка механизированных корпусов началась только в апреле-мае 1941 года, поэтому соединения и части оказались к началу войны неорганизованными в единый боеспособный коллектив, а их штабы не были подготовлены к управлению войсками в боевой обстановке.
7. Со всей очевидностью Тимошенко и Жуков доказали свою профессиональную непригодность как военачальники в понимании ведения современной войны, неправильно оценили обстановку на границе в предвоенные дни и месяцы.
Дальнейшее перечисление всех причин займёт несколько страниц, поэтому ограничусь теми, что здесь указаны. Согласимся с названными причинами разгрома Красной армии в начальный период войны, но возникает вопрос: а разве Наркомату РККА эти причины не были известны в предвоенные месяцы, когда многое ещё можно было исправить? И почему об этом не было известно советскому руководству и лично Сталину? Кто скрывал от него эти недостатки в низкой боевой подготовке Красной Армии накануне войны, и по какой причине? Увы, правдивого ответа на эти вопросы уже никто не даст, а различные предположения неуместны. Свидетельства же очевидцев тех событий страдают субъективностью и зачастую носят противоречивый характер.
А мы попытаемся виртуально вернуться в сталинскую приёмную и заглянуть в журнал посещений его кабинета, чтобы понаблюдать за состоянием «мудрого вождя» после шокирующего известия о «наезде» непрошенного «ревизора».
Глава 15
О последней мизансцене в сталинском кабинете мы помним, теперь нужно выяснить, чем он был занят в этот тревожный день и в последующие, не менее печальные дни. Журнал посещений бесстрастно зафиксировал небывалую активность Сталина в это тревожное время первых часов войны, когда в Генштабе царили полная неизвестность и неразбериха с состоянием Красной армии. От предложения членов Политбюро обратиться с речью к народу о начавшейся войне с Германией Сталин отказался, поручив это сделать Молотову. Тогда и был написан, с поправками членов Политбюро и Сталина, известный призыв, ставший главным лозунгом войны: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
Вспоминает В. М. Молотов: «Нельзя сказать, что Сталин растерялся, переживал – да, но не показывал наружу» [Чуев, 1991]. По числу принятых им посетителей в этот день, судя по журналу посещений его кабинета, со временем он не считался и провёл встречи с политическими, военными и хозяйственными деятелями государства. Работал по пятнадцать – семнадцать часов ежедневно. Так 22 июня, в первый день войны, его кабинет посетили 29 человек. 23 июня – 21, 24-го – 20, 25-го – 29, 26-го – 28, 27-го – 30, 28-го – 21. Эти факты полностью опровергают слухи о том, что Сталин (по воспоминаниям Хрущёва, Жукова и других) был якобы растерян и деморализован в первые часы и дни войны. Л. М. Каганович называет прострацию Сталина «клеветническими, пасквильными выдумками» [Микоян, 1999]. Странные заблуждения очевидцев тех событий. И глупые, особенно исходящие от Жукова и «не свидетеля» Хрущёва, который не был в кабинете Сталина 22 июня 1941 года, а находился в Киеве. Все его свидетельства о реакции Сталина о начавшейся войне с Германией впоследствии пересказаны со слов Л. Берии, и верить им можно только с большой долей осторожности.
И снова воспоминания Молотова: «Получив 29 июня первые ещё смутные сведения о происшедшем накануне падении Минска, он [Сталин] поехал в Наркомат обороны с делегацией в составе нескольких членов Политбюро Берия, Маленкова и меня»
В книгу Валентина Николаевича Богданова вошли произведения разных жанров: тут и рассказы, и повести, и очерки, и, видимо, самим автором изобретённый жанр – потешинки. Разнообразны и темы: деревенская жизнь, служба в армии, работа в тайге, охота, рыбалка, любовь… Объединяет их одно: богатый жизненный опыт автора. Будь то повести о любви или крохотные юморески-потешинки – перед читателем не придуманные сюжеты, украшенные словесными узорами, а сама жизнь, описанная честно, правдиво, убедительно. Вслед за А.
Семьдесят лет назад прошел Хабаровский процесс. Сейчас мало кто о нем вспоминает. А ведь именно на нем открылись ужасающие по своей жестокости и бесчеловечности факты. Это было самым настоящим схождением в бездну и преисподнюю. Тогда в 1949 году в Хабаровске судили «палачей ада». Они обвинялись в создании и применении бактериологического и химического оружия, способного уничтожить человечество. Советский Союз приложил все усилия, чтобы не допустить распространения этого смертоносного «пунами» не только на Дальнем Востоке, но и по всему миру. Прошедшие вслед за Нюрнбергским «судом народов», Токийский и Хабаровский процессы поставили окончательную, победную точку во Второй мировой войне.
Генерал Амнон Йона, ветеран израильских спецслужб, пишет о шести десятилетиях своей работы. Он командовал подпольным отрядом еврейского сопротивления в годы британского мандата над Палестиной, был адъютантом первого президента Израиля, организовывал многочисленные диверсии против арабских вооруженных сил, выполнял секретную миссию в Уганде, руководил крупной компанией по разработке и производству военного электронного оборудования. Это книга о людях, наделенных отвагой и неуемной энергией, внесших неоценимый вклад в создание и оборону Государства Израиль.
Это книга для тех, кто чувствует интерес к военному делу и хочет стать вооруженным защитником наших граждан. Что следует делать мужественно, умело, с достоинством и честью, как велела наша старая военная присяга.Эта книга даст знания об устройстве и действиях русской армии в славном 1812 году. Надеемся, что она подтолкнёт Ваше внимание и к нынешним проблемам обороны страны, выбору своего места в их решении. Это будет непросто, но мы желаем Вам успеха.
Первые ведомства, отвечавшие за разведку, появляются в России еще в XVI веке. Благодаря им русские государи и их ближайшие помощники были лучше осведомлены о замыслах и намерениях противника. При Алексее Михайловиче был основан Приказ тайных дел, а Пётр I в воинском уставе 1716 г. впервые подвел законодательную и правовую базу под деятельность русской военной разведки. Большую роль в создании военной разведки в России сыграл генерал-адъютант князь П.М. Волконский. Но настоящим органом военной разведки стала Экспедиция секретных дел при Военном министерстве, созданная по инициативе Барклая-де-Толли в январе 1810 г.
«По следам “турецкого гамбита”» — это путь от загадок «возни» русской армии под Плевной до абсурда ее «стояния» у распахнутых ворот Константинополя в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Это путь, ведущий к пониманию той «необычной смеси самомнения и идеализма», которой отличалась внешняя политика трех последних российских императоров и которая в конечном счете привела Российскую империю к началу трагедии — августу 1914 г.
В монографии польского ученого Анджея Мисюка подробно описываются организация польских спецслужб в 1918–1939 годах и направления их деятельности, а также применявшиеся ими методы и формы работы. Особое внимание автор уделеляет их подрывной деятельности против России, мерам советских органов безопасности по противодействию им, достигнутым спецслужбами Польши оперативным результатам и допущенным провалам в разведывательной работе.В книге широко используются материалы польских архивов, что непременно вызовет огромный интерес читателей к этой работе.