Размышления о войне и о книге В. Суворова «Ледокол» - [22]

[Манштейн, 2002, с. 184].

Конечно, битого немецкого полководца можно оспорить, но в этом сейчас нет необходимости. Важно то, что все эти битые генералы и фельдмаршалы при обсуждении и утверждении невразумительного плана «Барбаросса» в восторженном приветствии вскидывали руки вверх и дружно рявкали: «Хайль Гитлер», а после тюремной баланды дружно принялись за мемуары, в которых всю вину за совершённые злодеяния во время войны и поражение так же дружно свалили на мёртвого фюрера, которому служили верой и правдой. А ведь какими стратегами они были вначале войны! Однако после поражения опустились до банального самооправдания.

К сожалению, мы не располагаем сегодня, даже в минимальной степени, архивными документами, подтверждающими намерения Сталина внезапно напасть на Германию. Правда, в последние годы появились ненадлежащим образом оформленные документы или их неполные копии, что не даёт нам с полной уверенностью утверждать об имеющихся сталинских планах и их реальном воплощении в жизнь. Зато в изобилии мы имеем многочисленные показания свидетелей, как соратников Сталина из его ближайшего окружения, так и ответственных работников Генштаба и нижестоящих военнослужащих разных званий-величаний на этот счёт, а главное, характер действий в предвоенные месяцы соединений Красной армии в приграничных областях и на границе. Для убедительности приведу лишь некоторые высказывания свидетелей из окружения вождя. Не случайно В. М. Молотов в кругу своих соратников высказывался о намерениях советского руководства в предвоенный период: «Сегодня мы поддерживаем Германию, однако ровно настолько, чтобы удержать её от принятия предложений о мире. Поддерживаем до тех пор, пока голодающие массы воюющих наций не расстанутся с иллюзиями и не поднимутся против своих руководителей» [Бешанов, 2006а, с. 115]. Согласимся, правильно тогда говорил глава Советского правительства, но почему-то не учитывал мнения трудящихся страны Советов, где повальные голодоморы 1920-х и 1930-х годов унесли миллиона жизней граждан, строящих светлое будущее. Далее Молотов уверенно продолжает: «В этот момент мы придём на помощь, мы придём со свежими силами, хорошо подготовленными, и на территории Западной Европы… произойдёт решающая битва между пролетариатом и загнивающей буржуазией, которая и решит навсегда судьбу Европы» [Там же]. Признаемся, безбожным и беспощадным был человеком сталинский нарком по иностранным делам к своим гражданам, которых, совместно с вождём, загубил миллионы. Куда он звал свой покорный обездоленный народ и зачем? Напомню, что западные партнёры не слишком опасались в тот момент вермахта, озабоченного возникшими проблемами с его восточным соседом, и были невысокого мнения о боевой мощи Красной армии. Так же и Гитлер не считал Сталина и Красную армию сильными соперниками и без особых раздумий решился напасть на советскую Россию, чтобы покончить с ней за одну летнюю кампанию.

Есть смысл привести высказывания ближайших соратников Сталина о политике Польши в предвоенный период и на этом фоне показать их агрессивный характер и бахвальство о мощи Красной армии, которым они делились с нижестоящими партийцами. Они напоминали партийным активистам, что Польша, которая категорически отвергала любой союз с Москвой, настаивала на гарантиях Запада, проводила открытую частичную мобилизацию и при этом заигрывала перед Берлином. Политический подручный Сталина по «тёмным» делам Л. Мехлис саркастически вещал с трибуны: «Как проститутка, да извинят меня присутствующие здесь женщины, переходит из рук в руки, так Польша отдавалась то Франции, то завязывала серьёзный роман с Берлином. Сейчас польская мадам объявила, что она заняла твёрдую позицию и ищет серьёзного партнёра, обязательно со средствами. Посмотрим, что из этого выйдет». И далее: «Англия – это профессиональный поджигатель войны, но двурушник, ловкий двурушник. Её политика проста – уничтожать своих вероятных противников чужими руками, втягивая их войну с кем угодно, особенно с Советами, а я приду к концу самым сильным и буду диктовать» [Бешанов, 2006а, с. 109]. Эх, неистовый Лев Захарович! Ну, зачем вы так не корректно говорили о политических и военных планах в будущей войне товарища Сталина? Ведь рисковал пострадать от сталинского гнева, но обошлось. А вот что говорил главный сталинский идеолог А. А. Жданов накануне войны: «Будем копить наши силы для того времени, когда расправимся с Гитлером и Муссолини, а заодно, безусловно, и с Чемберленом» [Там же]. А 5 июня 1941 года перед слушателями Военно-политической академии высказался о предстоящей войне угасающий революционер, дедушка Калинин: «На нас собираются напасть немцы, мы ждём этого! И чем скорее они нападут, тем лучше, поскольку раз и навсегда свернём им шею» [Военно-исторический журнал, 1994, № 6, c. 23]. Вроде бы следует выразить своё восхищение этим выступлением старца-большевика, но не хочется. Вот так они, сталинские трубадуры, истошно и голосили с самых высоких трибун о непобедимой и легендарной Красной Армии, готовой воевать и побеждать врага малой кровью и только на чужой территории.