Размазня - [21]
Дорис(поправляет). Годился.
Детектив. Может, вы мне расскажете, как он вел себя в рабочее время?
Пушинг. Приходите, я покажу вам результаты анализа. Мы вывесили их для всеобщего обозрения. (С отвращением.) Всего хорошего. (Уходит.)
Кивнув на прощание Шарлотте и Дорис, детектив следует за ним.
Дорис. По-моему, ты должна воспрянуть духом.
Шарлотта. С какой стати?
Дорис. Видишь, детектив нашел кого-то, похожего на Джерри. На худой конец это его тезка. Значит, они не сидят сложа руки.
Шарлотта. Не получается у меня — воспрянуть духом.
Нетвердые шаги по лестнице. Появляется папа. На нем шляпа, под мышкой книга.
Дорис. Привет, папа. Куда отправляетесь?
Папа(поняв, что ему что-то говорят). Хм.
Шарлотта. В библиотеку.
Папа(яростно отрицая). Нет. На этот раз ошиблись. Я иду не в парк. Я иду в библиотеку.
Дорис(строго). Вы не в курсе, где ваш сын?
Папа. Э-э…
Дорис(громче). Вы не в курсе, где находится Джерри?
Папа(Шарлотте). Ты вроде бы говорила, что он ушел.
Шарлотта печально кивает.
(Безмятежно.) И что, еще не возвращался?
Дорис. Нет. Прочесываем притоны.
Папа. Да вы не беспокойтесь! Я тоже раз убегал из дома. В тысяча восемьсот сорок шестом. Махнул в Филадельфию — посмотреть зоопарк. На обратном пути меня сцапали и посадили под замок.
Дорис(Шарлотте). К обезьянам в клетку, надо полагать.
Папа(к счастью, он этого не слышал). Вот так я убегал из дома — в первый и последний раз.
Дорис. Сейчас дело посерьезнее, папа.
Папа. Мальчишки всегда мальчишки… Вроде бы неплохой денек сегодня.
Шарлотта(к Дорис). Его ничто не трогает. Он даже не понимает, о чем речь. Когда детектив осматривал его комнату, он принял его за водопроводчика.
Дорис. Да все он понимает. Правда, папа? Вы понимаете, о чем речь?
Папа(раздражаясь). Э-э…
Шарлотта. Слушай, пусть уходит. Он действует мне на нервы.
Дорис. Пусть поразмыслит, куда мог деться Джерри, может, что и придумает. Раз он и так все время шевелит мозгами.
Папа. Ну, всего вам хорошего. Схожу-ка я в библиотеку. (Уходит.)
Дорис. Послушай, Шарлотта. Я хотела поговорить с тобой о Джозефе. Заодно отвлечь тебя от тяжелых мыслей.
Шарлотта. Да-да.
Дорис. Что-то я устала от него. Пожалуй, мне самой пора сходить к психоаналитику.
Шарлотта. Почему ты в таком случае не бросаешь его? Теперь ты знаешь, как это делается.
Дорис. Раз у тебя у самой не сложилась семейная жизнь, что ты еще можешь мне посоветовать?
Шарлотта. Ты его любишь?
Дорис. Нет, не особенно.
Шарлотта. Тогда брось его.
Дорис. Можно, если бы не одно обстоятельство. Все не так просто.
Шарлотта. Почему?
Дорис. Потому что мы уже три дня женаты.
Шарлотта(пораженная). Вот это да!
Дорис. Срок, конечно, невелик, но в браке каждый день дорог.
Шарлотта. Тогда его нельзя бросать.
Дорис. Думаю, почти невозможно.
Шарлотта. Это что же, тайный брак?
Дорис. Да, без свидетелей — только я, Джозеф и еще парень, который все устроил. Но я пока живу дома. Видишь ли, Джо крутил голову одной девице, взвешивал ее шансы и мои, и девица взбунтовалась, отказалась ждать. Стала нервничать. Объявила голодовку.
Шарлотта. И тогда ты вышла за него. А теперь он тебе надоел.
Дорис. Это не совсем так. Просто мне немного не по себе. Нельзя бросить мужа, не возбудив уйму толков и пересудов. Хорошо еще, если он выпивает или… Не всем удается так легко отделаться от мужа, как тебе.
Шарлотта. Мне хватало его одного.
Дорис. Это тебе, потому что ты так устроена. А вот представь себе: вдруг входит Рудольф Валентино, или принц Уэльский, или, скажем, Джон Д. Рокфеллер и говорит: «Дорис, я молился на вашу фотографию, присланную в киножурнал на конкурс «Слава и богатство». Совершенно непонятно, как ее могли проглядеть, потерять, утаить. Выходите за меня замуж». Что б ты на это сказала, Шарлотта?
Шарлотта. Я бы сказала: «Нет. Верните мне Джерри».
Дорис. Чтобы из-за какого-то мужа упускать свое счастье?! Да ни за что на свете. Я бы сказала своему Джо: «Сбегай в лавку за арахисом и возвращайся лет через двадцать». Только так! Подвернись мне Дуглас Фербенкс, я бы постаралась мирно избавиться от Джозефа, а нет — подсыпала бы ему в стакан толченого стекла. И ни минуты бы не раздумывала.
Шарлотта(потрясенно). Дорис!
Дорис. Я Джозефу прямо об этом сказала. Брачные узы — это для людей ограниченных, а я оставляю за собой право бросить благоверного, когда мне это понадобится.
Шарлотта. С Джерри у тебя не было бы таких мыслей.
Дорис. А ты не допускаешь, что именно такие мысли пришли в голову твоему Джерри?
Обиженная Шарлотта порывается уйти.
Не хочу тебя расстраивать, Шарлотта, но если он… если окажется, что он в мор… ну, в том месте… то я знаю, где можно сшить потрясающее траурное…
Шарлотта плачет.
Что такое? Что случилось? Я думала, ты обрадуешься, что выйдет недорого. Тебе сейчас придется на всем экономить, не забывай об этом.
Шарлотта убегает из комнаты.
Что с ней происходит?
Фиш(за сценой). Дорис!
Дорис(подходит к окну). Как ты узнал, что я здесь?
Фиш(за сценой). У тебя дома сказали. Можно войти?
Дорис. Можно, только не ори. Имей хоть каплю уважения к чужому горю.
Входит Фиш.
Фиш. Дорис, мне так стыдно за вчерашнее…
Дорис. Ах, Джозеф, есть у тебя хоть капля такта? Мы так замечательно сидели, было такое упоение, а ты завел разговор о бальзамировании! Нашел о чем говорить в сумерках.
«Ночь нежна» — удивительно красивый, тонкий и талантливый роман классика американской литературы Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.
Роман «Великий Гэтсби» был опубликован в апреле 1925 г. Определенное влияние на развитие замысла оказало получившее в 1923 г. широкую огласку дело Фуллера — Макги. Крупный биржевой маклер из Нью — Йорка Э. Фуллер — по случайному совпадению неподалеку от его виллы на Лонг — Айленде Фицджеральд жил летом 1922 г. — объявил о банкротстве фирмы; следствие показало незаконность действий ее руководства (рискованные операции со средствами акционеров); выявилась связь Фуллера с преступным миром, хотя суд не собрал достаточно улик против причастного к его махинациям известного спекулянта А.
«Субботним вечером, если взглянуть с площадки для гольфа, окна загородного клуба в сгустившихся сумерках покажутся желтыми далями над кромешно-черным взволнованным океаном. Волнами этого, фигурально выражаясь, океана будут головы любопытствующих кэдди, кое-кого из наиболее пронырливых шоферов, глухой сестры клубного тренера; порою плещутся тут и отколовшиеся робкие волны, которым – пожелай они того – ничто не мешает вкатиться внутрь. Это галерка…».
Первый, носящий автобиографические черты роман великого Фицджеральда. Книга, ставшая манифестом для американской молодежи "джазовой эры". У этих юношей и девушек не осталось идеалов, они доверяют только самим себе. Они жадно хотят развлекаться, наслаждаться жизнью, хрупкость которой уже успели осознать. На первый взгляд героев Фицджеральда можно счесть пустыми и легкомысленными. Но, в сущности, судьба этих "бунтарей без причины", ищущих новых представлений о дружбе и отвергающих мещанство и ханжество "отцов", глубоко трагична.
«…Проходя по коридору, он услышал один скучающий женский голос в некогда шумной дамской комнате. Когда он повернул в сторону бара, оставшиеся 20 шагов до стойки он по старой привычке отмерил, глядя в зеленый ковер. И затем, нащупав ногами надежную опору внизу барной стойки, он поднял голову и оглядел зал. В углу он увидел только одну пару глаз, суетливо бегающих по газетным страницам. Чарли попросил позвать старшего бармена, Поля, в былые времена рыночного бума тот приезжал на работу в собственном автомобиле, собранном под заказ, но, скромняга, высаживался на углу здания.
Все не то, чем кажется, — и люди, и ситуации, и обстоятельства. Воображение творит причудливый мир, а суровая действительность беспощадно разбивает его в прах. В рассказах, что вошли в данный сборник, мистическое сплелось с реальным, а фантастическое — с земным. И вот уже читатель, повинуясь любопытству, следует за нитью тайны, чтобы найти разгадку. Следует сквозь увлекательные сюжеты, преисполненные фирменного остроумия Фрэнсиса Скотта Фицджеральда — писателя, слишком хорошо знавшего жизнь и людей, чтобы питать на их счет хоть какие-то иллюзии.