Разлучница - [89]

Продолжая мило болтать, Жасмин все время думала о том, как ей начать разговор о главном, о том, ради чего она, собственно говоря, и пришла. Казалось, что Адельтрауд и не подозревала, что Жасмин навестила ее не просто так. Но уже через несколько минут Жасмин убедилась, что она, как всегда, недооценивала любившую поговорить Адельтрауд. Взяв чайник и налив Жасмин еще чаю, та вдруг сказала:

— Хорошо, а теперь рассказывай. Какие у тебя проблемы?

Вопрос был настолько неожиданным, что Жасмин растерялась.

— Вообще-то, дело в том… я хотела… Я думала… — начала она, запинаясь.

— Все по порядку, — улыбаясь, успокоила ее Адельтрауд.

— Это тяжело объяснить.

— Я никуда не спешу.

Жасмин вздохнула и поерзала в кресле. Августовский день свинцом давил на озеро. Казалось, что днища лодок и доски для серфинга приросли к воде. У Жасмин свело желудок. Все, что она собиралась сказать, можно сравнить с ударом в лицо, а фрау Розеншток была такой милой и приветливой женщиной. Жасмин не так боялась, что ее выгонят, как той боли, которую она могла причинить своими словами Адельтрауд.

Адельтрауд старалась выдержать паузу и молча ждала, но потом все же спросила:

— Это касается Фалька?

— А что с ним? — забыв о своем страхе, с тревогой воскликнула Жасмин.

— Ничего особенного: работает в поте лица. В конце концов, он никогда не собирался вести дела семейного бизнеса.

Фальк мечтал работать частным промышленным инженером, открыть свой офис в Берлине, поэтому он и хотел продать яхту. Конечно, он рад, что теперь может не продавать свою любимую «Santa Lucia», но ему было тяжело менять свои планы.

Фальк очень ценит независимость. Сейчас ему приходится управлять целым концерном, а это не очень-то легко.

Жасмин вздохнула с пониманием.

— Кроме того, он усиленно занимается Роней. Кажется, они нашли общий язык. Лаура, кстати, перестала настраивать Роню против Фалька, а он в свою очередь оплачивает ремонт этой безнадежной гостиницы «Хус Ахтерн Бум». Какой ловкий шахматный ход! Никто бы в округе не понял, почему Фальк не может помочь своей дочери и Лауре с ремонтом гостиницы, которая находится на грани закрытия.

Жасмин кивнула.

— И… — Она откашлялась. — Что-нибудь слышно о Николь?

Адельтрауд улыбнулась.

— Она пару раз звонила. Естественно, ей нужны были деньги. Она угрожала, что даст интервью для «желтой прессы» и расскажет о каких-то тайнах нашей семьи, если мы ее не поддержим. Последний раз я слышала, что она сейчас в Бенидорме на Коста Бланка, где собирается открыть собственную маклерскую фирму. Я не знаю, заплатил ли ей Фальк или нет. Стараясь быть деликатным, он не посвящает меня в подобные дела.

Жасмин стало плохо, и она не знала, как это объяснить: то ли от облегчения, то ли от беспокойства и горя. Очевидным было то, что Фальк все еще поддерживал связь с Николь.

— У меня она тоже денег просила.

— У тебя?

— У нее просто весьма туманные представления о жизни. Мне пришлось сказать, что у меня нет такой суммы, на которую она рассчитывала, и Николь, обидевшись, повесила трубку.

Адельтрауд от души рассмеялась.

— Значит, ей срочно нужны были деньги. Я не перестаю удивляться, сколько раз она нас обманывала. Надо было попросить Фалька проверить ее кредитоспособность. Иногда он делает такое для меня. У него просто нюх на всяческую ложь и липовые документы.

Сердце Жасмин, казалось, вот-вот выскочит из груди.

— Перед самой свадьбой Фальку удалось выяснить, что Тиллер — самый настоящий аферист. Не то чтобы мы отказались от Николь из-за банкротства ее отца, а просто нас возмутило, что она все это время знала о нем правду и молчала. Она даже расплачивалась чеками отца, подделывая его подпись! Понятно, что благодаря своему замужеству Николь хотела обеспечить себе материальную стабильность, прежде чем рухнет империя Тиллера. Мы были слишком доверчивы к Николь. Мне-то она никогда особо не нравилась, но нам очень хотелось, чтобы Северин наконец женился.

— Но почему? — вырвалось у Жасмин, которая так давно хотела об этом знать.

— Понимаешь, дитя мое… Возможно, мы с мужем были эгоистичны, думая о себе и своих годах. Нужно смотреть правде в глаза, Северин был…

Тут зазвонил телефон, и Адельтрауд, извинившись, поднялась с кресла, чтобы подойти к письменному столу. Она взяла трубку и стала внимательно слушать. Ее лицо застыло от напряжения. Потом, повернувшись к гостье, Адельтрауд задержала на ней свой обеспокоенный взгляд и с тревогой в голосе произнесла:

— Она как раз сейчас у меня. Хорошо, я перезвоню, как только мы… Не волнуйся. Она ведь уже не маленький ребенок.

Адельтрауд медленно повесила трубку.

— Звонил Фальк. Роня исчезла.

Жасмин вцепилась в подлокотники кресла.

— Что? Это точно?

— Она взяла с собой рюкзак, одежду и электронные шахматы. Кроме того, Роня разбила свою копилку. Лаура понятия не имеет, сколько денег там было, но Фальк говорит, что предположительно сто евро.

— Когда она исчезла? — Жасмин посмотрела на часы: было около трех часов.

— Лаура только сейчас заметила ее исчезновение. Она даже не знает, была ли Роня утром дома. В школе тоже уже никого не нашлось, кто бы помог выяснить, посещала ли она сегодня школу. Полиция пыталась разыскать ее на вокзале в Ростоке, но безуспешно.