Разгром Японии и самурайская угроза - [72]

Однако артиллерийскую дуэль выиграли не японцы, а русские. Последние учли неудачный опыт боев под Тюренченом и Вафангоу и отказались от открытых позиций. На этот раз вражеские артиллеристы и корректировщики не увидели перед собой хорошо просматривавшиеся мишени.

Артиллерийская дуэль под Дашичао продолжалась 15 часов. Если под Вафангоу русские батареи выпустили 10 тысяч снарядов, то под Дашичао было израсходовано 22 тысячи боезарядов. Более того, немало японских полевых батарей оказалось в тот день подавлено метким пушечным огнем противной стороны.

Проигрыш артиллерийской дуэли не остановил решимости генерала Оку начать наступление в тот день. К вечеру в атаку на русские позиции пошли главные силы его армии. Первый удар японцы нанесли по расположению Барнаульского пехотного полка, рассчитывая именно здесь прорвать оборону противника. Но барнаульцы сумели отразить залповым огнем в упор с дистанции в 500—600 метров одну за другой четыре вражеские атаки. Особенно отличились полковые охотничьи команды, которые заходили во фланг атакующим цепям японской пехоты и открывали продольный ружейный огонь.

На следующий день японцы возобновили свои атаки, но вновь безуспешно. Неприятельская пехота стала отходить от Дашичао за гребень ближайших невысоких гор. Потери в двухдневном бою у этого китайского селения оказались примерно равными: у русских — 1050, у японцев — 1189 человек. В такой в общем-то ничейной ситуации командир Южной группы генерал Н.П. Зарубаев, еще не израсходовавший свой резерв, принял пораженческое решение об оставлении позиции под Дашичао и отходе на север, к Хайчену. Куропаткин требовательно указывал на «важность сбережения сил… для решительного боя». «…Если отступление необходимо, — указывал он, — то оно должно быть произведено без боя».

Результатом отступления Южной группы стал захват противником порта Инкоу, через который морем русским командованием осуществлялась, хотя и с перебоями, связь с блокированным Порт-Артуром. Переход же Инкоу к японцам заметно облегчил снабжение японских армий в Южной Маньчжурии.

После отхода от Дашичао три русских корпуса сосредоточились у Хайчена по обе стороны железной дороги. Численность Южной группы Маньчжурской армии в эти дни составляла 48 тысяч человек и 200 орудий. Ей теперь противостояли две японские армии: 42-тысячная 2-я армия генерала Оку и 26-тысячная 4-я армия генерала Нодзу.

Ляоянская операция началась для армии Куроки боями на горных перевалах. В их направлении двигались авангарды 1-й японской армии, за которой тысячи солдат-носильщиков (кули) катили тележки со всеми необходимыми припасами. Армия состояла из трех дивизий — Гвардейской генерал-лейтенанта Хасегавы, 2-й и 12-й по две пехотные бригады, кавалерийского и артиллерийского полков в каждой. Все эти войска имели опыт недавних боев на реке Ялу. Гвардейской дивизии была придана артиллерийская батарея под неофициальным названием «Хидиката» (по имени ее командира), сформированная из скорострельных орудий, отбитых у русских.

1-й японской армии противостояла Восточная группа под командованием сначала генерала Келлера, затем генерала Бильдерлинга. Задача перед Восточной группой была поставлена командующим Маньчжурской армией столь же неопределенно, как и перед Южной группой. Куропаткин предписывал вести бой только демонстрационно, наступление японцев сдерживать только арьергардными отрядами.

Английский генерал Я. Гамильтон (главный британский представитель при императорской армии), находившийся при штабе 1-й японской армии, в своих мемуарах о Русско-японской войне «Записная книжка штабного офицера 1904—1905 гг.» так описывает один из боев, который ему довелось наблюдать лично:

«…Другая половина бригады, или полк, имея два батальона в боевой части и один в резерве, в 4 часа утра оставила свои окопы в 2000 м к востоку от Макураямы. Левый батальон двигался прямо на большой холм Макураямы, достиг Фучапутзу незадолго до рассвета и, не будучи никем обнаружен, развернулся по обе стороны Фучапутзу и лег здесь на землю, прикрываясь мертвым пространством и ожидая событий на прочих участках поля сражения. Ему не пришлось долго ждать.

Первый батальон вскарабкался на холмы северной части долины и, двигаясь вдоль них к западу, с рассветом наскочил на слабую русскую заставу. Эта застава расположилась на крутой и высокой возвышенности, приблизительно в 300 м к востоку от Макураямской седловины. Застава эта была захвачена врасплох, раньше, чем ее люди успели приготовиться к обороне. На том месте, где застали заставу, было найдено чучело часового, сделанное из соломы и одетое в изодранный русский мундир. Каждый небрежно проверяющий линию сторожевого охранения с соседней высоты к западу от Макураямы должен был заключить, видя эти чучела часовых, что войска охраняются очень тщательно. Этот соломенный человек произвел на меня сильное впечатление, будучи очень эмблематичной персоной.

В 300 м к юго-западу от наступавших японцев находилась Макураямская седловина, а в 250 м позади ее (хотя японцы об этом и не знали) располагались два русских батальона, которым была поручена оборона этой части русской позиции. Оба этих русских батальона погружены были в глубокий сон. Если бы даже японцы были всеведущими, то они не могли бы действовать с большей быстротой. Не теряя ни одной минуты, они, как стая собак, отчаянно пустились преследовать убегавшую к Макураямской седловине заставу.