Разгром Японии и самурайская угроза - [43]

Гибель выдающегося русского флотоводца потрясла Россию и вызвала широкий отклик за рубежом. Макаров командовал флотом Тихого океана всего 36 дней, но и за это короткое время сумел сделать очень многое для обороны Порт-Артура, оставив глубокий след в сердцах защитников русской крепости. С гибелью командующего Тихоокеанский флот остался без действительно боевого руководителя. Макаров оказался единственным флотоводцем, который был способен изменить ход войны на море в пользу России.

Как в России, так и за границей, в том числе и в Японии, порт-артурской трагедии 13 апреля было уделено большое внимание. Причем и в печати, и в официальных военных кругах почти единогласно признавалось, что главной потерей для России была гибель флотоводца, а не сильнейшего в составе Тихоокеанской эскадры эскадренного броненосца «Петропавловск». Так, английская газета «Таймс» писала:

«Россия лишилась прекрасного корабля, но еще более потеряла в лице человека, которому предстояло, вероятно, сделать русский флот важным фактором в войне. Его потеря и род гибели наносят тяжелый удар русскому флоту, не говоря об исчезновении доблестного и вдохновляющего начальника, влияние которого, внося новый элемент в войну, признавалось и японцами. Суждение неприятеля — лучшее доказательство того, что Макаров, с признанным обладанием им в совершенстве морской науки, соединял качества великого моряка…

Нисколько не желая сомневаться в наличии умственных сил России, мы можем сказать, что с кончиной адмирала Макарова Россия теряет вождя, которого трудно будет заместить».

Была ли гибель флагманского броненосца с командующим на борту случайной? Думается, что нет. Много прямых и косвенных фактов свидетельствует о том, что мина (или минная банка — и это точнее всего) появилась на обычном пути эскадренного броненосца отнюдь не в результате обычной минной ловушки, устроенной японцами у входа в военно-морскую базу противника.

Японское командование не могло не оценить роли нового командующего русским флотом Тихого океана в обороне Порт-Артурской крепости и объективно служившего серьезной помехой в осуществлении далеко идущих планов Страны восходящего солнца в войне с Россией. Ведь положение дел на Дальнем Востоке прямо зависело от положения дел на море. Японское командование на сей счет не строило никаких иллюзий.

За короткое время командования вице-адмирала Макарова (чуть больше месяца) порт-артурская эскадра выходила в Желтое море в поисках встречи с японским броненосным Соединенным флотом шесть раз. За все остальное время Русско-японской войны — всего три раза: один раз при вице-адмирале О.В. Старке и два раза — при В.К. Витгефте. Тут, как говорится, комментарии совершенно излишни.

Высшее японское командование и флотоводец Того, в частности, понимали, что сухопутную крепость можно обойти, а военно-морскую базу можно блокировать. Но что делать с русским флотом, командующий которым признает только активные действия против неприятеля? А все кратчайшие и удобные пути-дороги на поля Южной Маньчжурии вели только через Желтое море.

Чтобы свести на нет боевую активность еще достаточно мощной порт-артурской эскадры, японцам надо было сделать следующее. Или разгромить, уничтожить ее в морском сражении, или с помощью минных постановок и брандеров надежно запереть во внутренней гавани. Первое сделать они просто не могли и не решались, а второе У них не получилось даже после нескольких попыток. Остался третий путь в чисто самурайском духе, который к тому же не требовал большого напряжения сил и средств. Было решено убрать командующего русским флотом и тем самым достичь конечной цели.

Совершить, скажем, покушение на флотоводца на берегу не представляло японской разведке никакой трудности — в Порт-Артуре было более чем достаточно вражеских шпионов. Но Макаров почти все время находился на кораблях и на берегу бывал лишь в исключительных случаях, поэтому удобный момент для покушения на него мог представиться не скоро.

Оставался последний путь — уничтожить командующего русским флотом вместе с флагманским кораблем. Уничтожить — но не в честном, открытом морском бою. И здесь японская разведка просто не могла не сказать своего «веского» слова, выдав военно-морскому командованию всю необходимую информацию и сделав, вне всякого сомнения, необходимые штурманские расчеты.

Без сомнения, агентурные данные о постоянных курсах русской эскадры во время выхода ее из порт-артурской гавани и возвращения обратно, эволюциях, совершаемых кораблями при крейсерстве, расположении заградительных минных полей, береговых батарей и прожекторных установок позволили японским штабным специалистам точно рассчитать точку постановки минной банки на пути флагманского броненосца. В достоверности разведывательных данных не приходилось сомневаться — их готовили профессионально подготовленные шпионы из числа офицеров японского флота и Генерального штаба.

Такая точка могла быть только одна — в том самом месте, где «макаровская восьмерка» соприкасалась с обычным курсом боевых судов эскадры, уходящих в море или возвращающихся на базу. А то, что Макаров будет идти на флагманском корабле и вести за собой эскадру, — здесь сомнений быть просто не могло. Так что помешать уничтожению эскадренного броненосца «Петропавловск» с командующим на борту могла только случайность. Макаров должен был погибнуть.