Разгром Японии и самурайская угроза - [19]

Три европейские державы давали «дружеский совет» Токио отказаться от Ляодунского полуострова. Они мотивировали свой совет тем, что если Япония оставит за собой полуостров и будет стратегически господствовать над столичной провинцией Джили (то есть над китайской столицей Пекином), то это будет угрожать миру на Дальнем Востоке.

Свои требования на Востоке державы Европы традиционно подкрепили конкретными действиями. Дипломатические демарши подкрепляются военной демонстрацией. Германия и Франция усиливают (широко извещая об этом весь цивилизованный мир) свои экспедиционные эскадры в Тихом океане (38 кораблей), а Россия объявляет мобилизацию военнообязанных в Приамурском военном округе, что могло дать на случай войны 22 пехотных батальона. В китайский порт Чифу прибывает объединенная эскадра трех держав — в действие вступает военно-морская дипломатия.

Состоявшееся в российской столице Особое совещание рассмотрело требования японской стороны к побежденному Китаю и высказало прямую озабоченность их содержанием. Русскому послу в Токио была отправлена следующая телеграмма:

«Рассмотрев условия мира, которые Япония соизволила предъявить Китаю, мы находим, что присоединение Лаотонгского полуострова, потребованное Японией, явилось бы постоянной угрозой китайской столице, сделало бы призрачной независимость Кореи и было бы постоянным препятствием к продолжительному успокоению на Дальнем Востоке. Благоволите высказаться в указанном смысле перед японским правительством и посоветовать ему отказаться от окончательного овладения этим полуостровом. Мы все же хотим пощадить самолюбие японцев. Ввиду этого вы должны придать своему шагу самый дружеский характер и должны войти по этому поводу в соглашение с вашими французскими и германскими коллегами, которые получат такие же инструкции».

В заключение в депеше говорилось, что командующий Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал Тыртов получил приказание быть готовым ко всякой случайности. Японии пришлось без лишних разговоров пойти на уступки. В Токио было объявлено, что божественный император — микадо в целях сохранения мира и «уступая требованиям великодушия, принимает советы трех держав». Далее микадо объявлял, что такое его «великодушное решение» не может «омрачить славу и унизить достоинство империи».

При обмене ратификационными грамотами между Японией и Китаем, происходившем в Пекине в мае 1895 года, из текста Симоносекского договора была полностью исключена статья об отказе Китая от Ляодунского полуострова в пользу Японии (это устраивало в первую очередь Россию). За такое «великодушие» Токио дополнительно получал военное вознаграждение в сумме почти в 5 миллионов английских фунтов стерлингов.

Такой пересмотр итогов победной для Страны восходящего солнца войны с Китайской империей вызвал среди японской общественности, особенно ее милитаристских кругов, крайнее возбуждение. Современники отмечали, что давление, оказанное европейскими державами, «не пришлось по нраву гордой и тщеславной японской нации, упоенной недавними победами, и стремления ее, задержанные на время, остались на будущие времена ее политическим идеалом».

Понятно, что главное негодование японцев сейчас же обрушилось на соседнюю Россию, как на ту европейскую державу, которой, по общему мнению, принадлежала вся инициатива коллективного протеста Санкт-Петербурга, Берлина и Парижа. Японцы считали, что именно Российская империя стояла во главе дипломатического похода против Токио. Объяснялось такое мнение весьма просто, поскольку российское правительство энергичнее других принимало меры к пересмотру Симоносекского мирного договора.

Россия становится врагом № 1 для Страны восходящего солнца. Это предопределило во многом дальнейшее развитие хода событий на Дальнем Востоке, и прежде всего взаимоотношения двух соседних государств, граница между которыми пока проходила только по морям и континентальной не была.

Один из российских дипломатов (морских агентов) в Японии писал о тех событиях:

«Кому приходилось проживать в Японии в 1895, 1896 и 1897 гг., иметь сношения с иностранными и русскими торговыми людьми, там проживавшими, тот, конечно, видел и живо чувствовал на себе, как были возбуждены японцы против России и русских».

С 1895 года антироссийское настроение в японском обществе стало сильно возрастать, что нашло широкий отклик на страницах газет, вещавших о желательности войны с Россией. Сторонники этого «общественного мнения» в ноябре того же, 1895 года провели в Токио особый съезд своих представителей с участием официальных правительственных лиц. На съезде было единодушно одобрено обращение к микадо с требованием, чтобы России была объявлена война.

Присутствовавшие на этом представительном собрании офицеры императорской армии и флота торжественно поклялись на мечах могилами своих предков-самураев отомстить России за ее вмешательство в «японо-китайскую распрю». Императорское правительство умело воспользовалось таким антироссийским движением в стране и, начав подготовку к будущей войне против своего северного соседа — России, успело к 1904 году сделать ее делом всенародным. Этот факт большинство историков, пишущих о Русско-японской войне, стараются не признавать.