Разговоры на песке. Как аборигенное мышление может спасти мир - [36]

Такой перекрестный (back-and-forth) стиль беседы устраняет неприятный феномен, характерный для многих разговоров, встреч и диалогов, когда один из собеседников стоит и несет чепуху, в то время как остальные вежливо молчат и киснут от скуки (в аборигенной культуре монологи встречаются редко, за исключением случаев со стариком, когда тот рассказывает долгую историю, или с разгневанным человеком, который излагает причины своего недовольства). Благодаря постоянным наложениям высказываний беседа протекает живо и динамично и служит источником вдохновения для участников. Не будучи линейной, она переходит с одной темы на другую, но часто возвращается к сказанному ранее, чтобы выявить связи между различными наборами данных, которые невозможно установить при более аналитических формах диалога. В ней могут наступать периоды комфортного молчания, которые тоже являются частью общения, дают возможность поразмыслить и не воспринимаются как что-то неловкое. Итогом беседы становится выработка ценностей и направлений, которые разделяют все члены группы, а консенсус между ними может включать различные точки зрения.

Основной формой коммуникации в беседах является нарратив, когда участники делятся забавными случаями, историями и пережитым опытом. Их могут дополнять разговоры на песке, когда люди рисуют изображения на земле (или даже в воздухе), чтобы проиллюстрировать что-то или показать какое-то место. Если кто-то хочет ярче передать события, происходящие в историях, он может разыграть их в лицах. Частью ритуала зачастую становится совместное потребление напитков или еды – в наши дни это, как правило, чашка чая. Нередко беседы сопровождаются совместной культурной деятельностью, например шитьем, рисованием, плетением, подготовкой к Церемонии или даже разгадыванием кроссвордов и изготовлением украшений для вечеринки по случаю дня рождения.

Обычно беседующие рассаживаются так, чтобы каждый участник мог видеть всех остальных, – например, по кругу; как бы то ни было, здесь нет разделения на сцену и зрительный зал. Это устраняет иерархические препятствия для достижения консенсуса и позволяет избегать чувства стыда, которое часто возникает у людей, оказывающихся в свете прожекторов или сталкивающихся с необходимостью выступить перед публикой. Некоторые члены группы могут обладать большим авторитетом и уважением, чем другие, если они старше по возрасту, но этот авторитет обычно используется, чтобы ставить на место людей, нарушающих правила, а не для раздувания собственного эго. Обычно.

Беседы способны нести и более важные функции, чем стимуляция памяти и вовлечение. Будучи перенесенными в современную медиасферу, они могут стать революционной инновацией – освобождающей и расширяющей возможности. К сожалению, этот потенциал чаще всего остается нераскрытым в историях о Времени сновидений и в рассказах о пережитом – жанрах, пользующихся особой популярностью среди аборигенов. Такая разновидность нарратива тоже важна, но ей не хватает мощной критической составляющей, присущей аборигенному взгляду на мир. «Сильный голос аборигенов» должен не просто пересказывать наш субъективный опыт: мы также должны анализировать нарративы культуры оккупантов – с тем, чтобы противопоставить ей свои контрнарративы. Это довольно трудно, потому что всякий раз, когда в любом институте мы отвоевываем небольшое пространство для критических аборигенных взглядов, консервативные ученые мужи настаивают на том, чтобы мы сосредотачивались на истории западной цивилизации, особенно в системе образования; и я согласен: мы должны детально анализировать историю этой цивилизации в школах.

Неспроста вокруг школ и образования ведутся идеологические баталии и культурные войны, захлебывающиеся патриотической риторикой и лозунгами о становлении нации. В условиях современной цивилизации школы становятся ареной политической борьбы из-за того, что они являются главными инструментами создания больших нарративов, необходимых для обеспечения прогресса. Вся история глобализации тесно связана с тем, как и почему появилась современная образовательная система. Я иногда задаюсь вопросом: что бы случилось, если бы людям пересказали эту историю с точки зрения аборигена, изучившего архивные документы федерации и первые учебные программы в Пруссии?

Ответ на этот вопрос звучит так: нелепая теория заговора, которой не нашлось бы места в стеклянном шкафу, набитом черепами. Именно поэтому я ее сейчас и изложу.

Большинство фактов можно проверить, но те, которые я использовал для построения нарратива, прошли особенно тщательный отбор. Я сочинил этот рассказ с целью показать, как люди могут перевирать историю в угоду своим интересам и нарративам… Вообще же я написал его, скорее, для смеха: забавно представить, как выглядела бы история, если бы ее писали не победители, а проигравшие вроде меня.

Так вот, история современной системы образования – это история перехода от эпохи империализма к современной эпохе глобализации. Как и все истории, касающиеся цивилизаций, она начинается с захвата земель, принадлежавших коренному народу, а именно – пруссам, которые жили на территории, расположенной между сегодняшними Германией и Россией, начиная по меньшей мере с 9000 года до н. э. Они торговали янтарем и пенькой в Европе и Азии, но в основном жили за счет охоты и рыбной ловли. Их общество просуществовало до XIII века.