Разговоры мужчин среднего возраста - [4]

СЛАВА. Кам, ты не переживай. Ты же хочешь разобраться?

КАМИЛЬ. Ну, да.

СЛАВА. Значит, все в порядке. Потому что кризис среднего воз­раста - это когда уже ничего не хочется. И тогда ты начинаешь хотеть чего-то хотеть.

ЛЕША. Это еще ничего. Вот когда тебе уже не хочется хотеть чего-то хотеть, вот это - кризис.

САША. Да это не кризис. Это пиздец.

ЛЕША (поднимая рюмку, вопросительно). За...?

СЛАВА. За безаллегорий.

Выпивают. Свет гаснет. Через пару секунд луч света выхва­тывает сидящего в кресле Славу. Больше никого на сцене не осталось.

СЛАВА. Нет, у меня кризис легче проходит. Наверное, потому, что я единственный из нас не женатый, и меня хотя бы этот во­прос не мучает - семья, не семья. (Тряхнул головой). Вообще, меня в женатом состоянии напрягает не то, что нет других жен­щин, а то, что нет этой возможности. Я, может быть, ею бы и не воспользовался, но возможность-то должна быть... Вот, напри­мер, запретили бы тебе есть вилкой. Причем в формулировке «никогда». «Никогда больше не будешь есть вилкой!» Да, каза­лось бы, и черт с ней, можно ложкой, палочками, руками... Но тебе сказали - нельзя, и сразу захотелось именно вилкой. И, главное, вот они - вилки, лежат. Открыл ящик - полно. Длин­ные, короткие, трехзубые, двузубые, серебряные, мельхиоро­вые... Да тебе даже и алюминиевая сгодилась бы... если у тебя уже три года не было ни одной вилки. Но нельзя. А еще вчера было можно. Что изменилось-то?

ГЛАВА ВТОРАЯ «Мечты не сбываются, или Сковородкой по морде»

- (Голос из-за кадра). Ну, поговори еще... что-то от себя, какие-то мысли.

- О чем?

- Ну, не знаю... Вот, чего бы ты сейчас хотел?

- (Задумался). Я бы хотел влюбиться...

- О! В кого?

- А лучше бы ее вообще не существовало...

- В смысле?

- Ну, чтоб ничего лишнего... она такая, как тебе хочется... и никаких подробностей...

- Но ее же хочется... чтобы была.

- Да нет. Не надо. Ты поймешь еще.

Все персонажи на сцене накрывают на стол. Моют овощи, фрукты и зелень, нарезают хлеб, сыр, колбасу, достают из холодильника соки, воду и т. д. Слава наименее активен - берет одну банку с оливками и неловко пытается ее открыть, пока Леша не отбирает у него консервный нож, а затем и банку.

СЛАВА. А действительно, так же часто бывает: пока ты ее доби­ваешься - все хорошо. А вот она твоя, ты ее завоевал. И она, уходя на работу, целует тебя и говорит: «У, ты мой небритыш...» И еще так (нарочито шепелявя): «Ты мой заспанный чебурашка... Чебурашка...» И вроде это так мило, но так противно. Во-первых, почему-то понятно, что она это не тебе первому гово­рит... Во-вторых, немножко больше, чем надо, изображает ребенка... а ей, все-таки, 27... не говоря уже, что мне под 40, и я - заспанный небритыш-чебурашка... ну, это, как минимум, натяжка.

КАМИЛЬ. Ага, или: «Ну, все, до вечера. Чмоки». Ну какие, на хер, «чмоки»? Хочешь поцеловать - поцелуй.

ЛЕША. Во-во. А еще какие-то мелкие подробности... ну, там, смотришь на ее сапоги, а они у нее стоптаны с одной стороны. И ты понимаешь: косолапит. И, вроде, ну, что такого, но само слово - косолапит... А так - этого всего нет, она идеальная... это мечта, и не надо ее трогать.

САША. А вот - Ромео и Джульетта. Получается, хорошо, что они умерли. Они же столько всего преодолели ради своей любви! -а выдержала бы, скажем, ее любовь, если бы вдруг выяснилось, что он говорит «звонит»? Или что он везде свои носки разбра­сывает - привык, что за ним мама, Леди Монтекки подбирает. И что он ходит по квартире в одних трусах, чешет там себе.. нет, понятно, он ради нее в склеп ворвался, убил Париса, герой! но это ж когда было, и один раз, а чешет он все время! Она дума­ет - «да ладно, мы же любим друг друга... ну, чешет. Что я, не потерплю?» Но НЕВОЗМОЖНО!!!! И тюбик с пастой за собой надо закрывать, она засыхает, начинаешь ее давить - тюбик ло­пается, и стоишь вся в пасте... нет, я куплю новую, не проблема, просто это тоже была новая.

ЛЕША. А он, кстати, тоже в растерянности - оказалось, что у нее щиколотки толстые, и пальцы на ногах короткие... а это может все перевесить, всю романтику... И он понимает - поторопился. А уже всё - весь город на свадьбе гулял, родители помирились, князь Вероны ключи от квартиры вручил...

КАМИЛЬ. Так что, получается, у Шекспира-то - хеппи-энд. Нет повести счастливее на свете...

СЛАВА. Вообще, в этом всем - влюбился, женился - детали очень важны. Например, ты шутишь, - а она не смеется. И еще говорит: «ну, чего ты все время кривляешься?» Из-за этого лег­ко можно развестись.

САША. И по морде еще ей дать, суке... сковородкой.

СЛАВА. А я, знаете, о чем подумал? Что не нужно пытаться осу­ществить мечту. Пусть остается мечтой... Ведь заветные мечты бывают только в детстве. Потому что еще ничего не знаешь, и все кажется возможным. А сейчас ты уже понимаешь, что либо просто ничего этого не будет, и тогда какой смысл мечтать, либо будет сопровождаться всякими неприятными подробностями.

Ну, вот в детстве ты мечтаешь о белом «Мерседесе», и это как -он раз! и есть. А сейчас ты можешь его купить, но понимаешь, что это очень дорого, а еще страховка, обслуживание, у дома не поставишь - поцарапают, ударят... и белым он будет редко, в Москве восемь месяцев грязь... А в детской мечте ты приезжа­ешь в школу на белом Мерседесе, а из школы как раз выходит та, ради которой ты и приехал на Мерседесе.