Разговорчики в строю № 1 - [39]

Кормить супостата решили в лётно-технической столовой, благо у «дальников» всегда готовили отменно, ну, и задача продслужбе была поставлена заблаговременно. Кроме того, везти американцев в гарнизон компетентные товарищи не рекомендовали, опасаясь, видимо, что хитроумный вероятный противник по репертуару кинофильмов в доме офицеров сумеет вычислить урожай зерновых в Вологодской области. Лётно-техническая столовая была очень удачно расположена рядом с лётным полем.

Американцев встретили тщательно отобранные официантки в коротких деловых юбках и почему-то в кокошниках.

Расселись, съели закуску, официантки стали обносить столики супом.

Внезапно американцы заметили, что русские лётчики молча встают, держа в руках тарелки. За их столиком возникла тихая мгновенная паника. Перед отлётом к русским их, конечно, тщательно инструктировали, однако о таком странном обычае не рассказывали. Старший могучим усилием мысли постиг, что это, наверное, какой-то обряд в память погибших пилотов и подал знак своим. Вежливые американцы встали, держа в руках тарелки.

Внезапно столовая наполнилась рёвом и грохотом. Зашатались стены и пол, задребезжала посуда. Это взлетал Ту-22.

Когда до американцев дошло, в чём причина такого странного поведения русских, они опять переглянулись, с облегчённым видом поставили тарелки на стол, собираясь сеть, и… жестоко обломались. Потому что в этом полку бомбардировщики всегда взлетали парами.

Репетиция оркестра

Плац.

На плацу – трибуна. На трибуне – командир мотострелецкой дивизии по кличке «Кинг-Конг» проводит репетицию ноябрьского парада. Комдив похож на громадную обезьяну из-за аномально длинных рук, привычки сутулиться и бешеного характера. Красный околыш генеральской фуражки гармонично перекликается с бордовой после трёхдневной пьянки рожей военачальника.

Перед трибуной военный оркестр извлекает из своих инструментов хамские звуки. Оркестр – типичный «жмурсостав», набивший руку на проводах в последний путь гарнизонных пенсионеров, и поэтому даже военный марш приобретает в их исполнении какой-то загробный оттенок.

Некоторое время генерал, насупившись, слушает музыкантов, а затем поворачивает к себе микрофон:

– Что вы там хрипите, как старый унитаз? – гремят мощные динамики по сторонам трибуны.

Комдив ко всем обращается исключительно на «ты», поэтому обращённое к оркестру «вы» истекает ядом.

Оркестр без команды замолкает, издав напоследок придушенный писк флейты. Дирижёр, старший прапорщик, мелкой рысью мчится к трибуне.

– Это не оркестр военной музыки, а стадо кастрированных ишаков! – бушует Кинг-Конг, – сплошные, ети его мать, рёв и блеяние!

– Товарищ генерал, – лебезит дирижёр, – состав у нас неполный, оттого и звучание такое…

– «Битлов» всего четверо было, а как играли! – резонно возражает комдив и, подумав, подводит итог репетиции:

– Три часа строевой подготовки!

Александр Скутин САМЫЕ СТРАШНЫЕ ВОЙСКА

Об авторе

Я всю жизнь стремился к тихой размеренной жизни простого обывателя. Моя беда в том, что никогда мне не удавалось пожить такой спокойной уютной жизнью, приключения меня сами находили.

Родился в 1960 году в г. Прокопьевске Кемеровской области, потом семья переехала в Крым.

Окончил школу-восьмилетку, до армии работал трактористом в колхозе и на судостроительном заводе «Залив» в Керчи. Параллельно в вечерней школе дотягивал всеобщее среднее.

В 1979 году был призван в армию. Служил в Северной Карелии в стройбате. Большую часть службы был водителем самосвала, валил лес, строил дороги.

 В армии начал свою литературную деятельность - сочинял для товарищей письма их девушкам по строгой таксе: одно письмо - пачка индийского чая.

После службы моя судьба круто изменилась.  Окончил Ленинградский политех, работал наладчиком, потом инженером. Времена наступили трудные, и пару лет пришлось подрабатывать ночным приёмщиком и продавцом в молочном магазине. Потом работал инженером охранной сигнализации в Эрмитаже, а сейчас - инженер-электронщик в НИИ.

В 1999 году был в командировке в Китае, о чём написал повесть.

Дымилась, падая…

Дымилась, падая, ракета,

а от неё бежал расчёт.

Кто хоть однажды видел это,

тот хрен к ракете подойдёт!

Об этом случае мне рассказал конструктор Валентин Махалов. Несколько лет назад он работал в одном ракетно-космическом КБ. И как-то его послали, в числе других сотрудников, на одну из стартовых площадок в Казахстане в качестве гарантийного представителя своей фирмы для испытания новой ракеты, или изделия, как они её называли.

Испытания, длившиеся несколько месяцев, шли успешно, никаких, как говорится, «сбоев и неполадок в работе бортовой аппаратуры» не было (почти). Но до окончания испытаний покинуть стартовую площадку они не могли. И, хотя работы было невпроворот, они заскучали. Развлечений в степном посёлке было немного. Пить было нечего, на космодроме и вокруг Байконура – «сухой закон». Правда, в посёлке были два «очага культуры»: Дом офицеров и Дом культуры. Стояли они через дорогу друг напротив друга. В день в посёлок привозили один фильм, который в восемь вечера показывали в Доме офицеров и в десять вечера этот же фильм – в клубе. Все командировочные шли сначала, соответственно, в Дом офицеров, а после сеанса, перекурив, в дом через дорогу, для повторного, более углублённого просмотра. Делать после работы все равно больше нечего. Свихнуться можно.