Разговор с Каллиопой и Клио. История в избранных стихах и сценах - [21]

Удача отвернулась от тебя?

Иль Небу неугоден выбор мой?

Иль истинно казавшееся прежде

Едва ли не бессмысленным сужденье,

Уже не помню, чьё: «Из сыновей

Продолжит дело предков – нелюбимый»?

(Встаёт, опершись на стол.)

Но кто же нелюбимей всех? Янь Чжэн!

Четвёртый сын, упрямый своевольник.

Твердит о миролюбии, а к власти

Готов идти по трупам… Нет, хитрец,

Не вырастет у пса слоновий бивень!

Ох, эти краснобаи… Рассуждать

О пагубности войн умеют складно.

А разве я воюю не за мир?

Когда бы императорская власть

Повсюду в Поднебесной утвердилась,

Народы, покорясь премудрой воле,

Забыли бы извечные раздоры

И зажили спокойно, безмятежно.

Вот истинно гуманный к миру путь!

Но движимы идеей милосердья

Лишь только благородные мужи,

А северные варвары не могут

Понятья о гуманности иметь,

И речи их о мире – первый признак

Бессилия страны, отнюдь не силы.

Российские посланники твердят

О выгодной обоим государствам

Беспошлинной торговле. Как хотел

Продлить своё в Китае пребыванье

Торговый консул Белого царя!

Но кончен торг – и выпровожен консул.

Пусть выдадут сначала беглецов

Да спорные владенья разграничат,

А там уж и готовят караван.

Хотя… зачем нам русская пушнина?

Простой народ в мехах не щеголяет,

Для знати же довольно соболей,

Которыми снабжают нас монголы.

Нуждается в чужих товарах тот,

Кому недостаёт своих. А это

Ещё одна отсталости примета.

По слухам, Белый царь умён и храбр,

И денег у него и войска много,

Но двадцать лет огромная держава

Со Шведскою короной враждовала,

А что отвоевала? Лишь… своё!

Свидетельство, по меньшей мере, третье,

Что северные варвары слабы.

А мне – достанет силы для борьбы!

Пошатнувшись, опускается на кан. Вбегают евнухи, врачи…

Свет меркнет.

На просцениуме – Лун Кэдо и дежурный евнух.

Лун Кэдо

Владыке десятитысячелетья

Уж год как нездоровится…

Евнух

Увы!

На траурные белые одежды

Рабы владыки скоро сменят платье.

А трон, по завещанью государя,

Займёт Янь Синь, четырнадцатый сын,

Воинственный преемник отчей славы!

Лун Кэдо

И мира Поднебесной не видать!

Вот если б не монаршая немилость

К четвёртому царевичу – Янь Чжэну!

Мой добрый, милосердный господин!

Он ратует за мир с джунгарским ханом.

Военные расходы порицает.

Сочувствует невинно осуждённым.

Такой сегодня нужен государь!

Евнух (испуганно)

Нет-нет, молчи! Твои слова крамольны,

Я помню долг…

Лун Кэдо (насмешливо)

И что же? Донесёшь?

Не надо: я могу проговориться —

Под пыткою, конечно, – у кого

Отец комедиант, а мать блудница

И кто сокрыл постыдное родство,

Когда усыновил его крестьянин,

А после продал в евнухи в Шэньси, —

Каким ублюдком, словом, опоганен

Гарем его величества Канси!

Евнух

Пронюхал, пёс… Почтенный! пощадите!

(Падает на колени.)

Лун Кэдо (хлыстом бьёт евнуха)

Сперва за пса… А это за угрозу.

Вставай, дурак. Да впредь не зарывайся.

И знай, паршивец, о таких, как ты

И как твои родители, печётся

Мой добрый господин. Желает он

Бесправный подлый люд: комедиантов,

Цирюльников, публичных женщин, слуг —

В правах с простым народом уравнять,

Чтоб не было в стране изгоев, чтобы

Не только люди с «чистой» родословной,

Но дети всех могли учиться и —

Экзамены держать на чин служилый!

Евнух

Ушам своим не верю. Это правда?

Но что же делать? Как помочь ему?

Решенье Сына Неба – воля Неба.

Лун Кэдо

Темны предначертания Небес.

Владыка, составляя завещанье,

По дряхлости описку допустил.

Всевышний нам её судил исправить.

14-й сын… 4-й сын…

А разницы-то всей – лишь знак один…

Картина седьмая

Селенгинск. Разноплемённый базарчик. Особняком стоит лавка Гурина. Весна.

I

За полдень. Ирина и Марфа расставляют посуду. Поблизости расположились с товаром монгол, бухарец и тунгус. Около Степана, торгующего сапогами, остановились Третьяков и Спирька-бражник.

Третьяков

Сапожки-то почём?

Степан

Полтина пара.

Спирька

Не дорого ли будет?

Степан

В самый раз.

Третьяков (отходит)

Ай взять? Да нет, и старые сгодятся.

Монгол

Ревень купи. Бараний шерсть купи.

Спирька

И кожа дрянь, и шов перекосился.

Гурин (подходит)

А это у тебя глаза косят.

Спирька (оборачивается)

Чего-о?.. Гы-гы. Шутник, Ефим Семёныч.

Степан

Ефим?! Хилоцкий староста! А ныне…

Гурин

Торговый человек. А ты Степан.

Я, помнится, помог тебе однажды

И, чаю, не напрасно. Твой товар?

Степан

Какое там… Казённый, монастырский.

Бухарец

Коренья хиндустанские, шафра-ан…

Гурин (Степану)

И много продал?

(Степан разводит руками.)

Экий недотёпа!

Четыре… восемь… дюжина. Беру.

(Расплачивается.)

А это – магарыч. Дружи со мною,

Уж я не поскуплюсь, тряхну мошною…

Что, Стёпа, непривычен к серебру?

Что, Спирька, не хватает на косушку?

Ташши товар до лавки: дам полушку!

Спирька (подхватывает сапоги)

Полушка не деньга, да жисть нудьга!

Степан (пересчитав монеты)

Ну, язви тя, маманька Селенга…

Марфа

Поздненько мы приехали, Ириша.

Ирина

Да… матушка.

Марфа

Горшки, кому горшки…

Достань-ка поцветастее который.

Ирина (любуясь)

Горшочек ладный, жалко отдавать.

Илюшиной работы.

Марфа

Эка радость!

И чо ты в ём нашла, никанце этом?

Смотри, какой у Катеньки Егорша:

Высок, румян… А твой-то?

Ирина

Люб он мне!

Марфа

А ты – ему. Заладила сорока…

Горшки, кому-у горшки-и…

Ирина

А дай-ка я…

Люди добрые! Сюда!

Вот котёл, сковорода,

Плошки оловянные,

Ложки деревянные,

Глиняные блюдца —

Падают, не бьются.

Раскупайте казанки,

Селенгинцы-казаки,