Разгильдяй - [3]

Десятки лазерных пушек ударили одновременно, туда, где невидимый глазу сигналил маяк наведения. Крейсер качнулся вперед, замер и вдруг стал медленно разваливаться на части. Плавно, неторопливо разлетались крупные обломки, вокруг них разноцветными брызгами кувыркались мелкие предметы и каменеющие в открытом космосе завры.

Борис объявил общий сбор и увел отряд на астероид.

— Срочно к начальнице! — сказала Оксана, едва Борис вошел в отдел. Он прихватил планшетку и поднялся по лестнице.

— Где документ? — спросила Клара страшным голосом.

— Вот, — Борис достал мятый пакет, пропахший дымом, в пятнах от пластика-изолята. Вчера он уже подъезжал к Министерству, когда вотчер завибрировал, замигал красным: срочность «А», общий сбор! Пришлось перепрыгнуть через разделительный газончик и мчаться к транспортной кабине, распугивая неспешных водителей. Влезая с планшетом в катер он, конечно, забыл вынуть оттуда министерский конверт.

— Понимаете, Клара Львовна, там прием документов уже был окончен, а мне срочно пришлось в другое место ехать.

— На помойку? — спросила Клара.

— Почему на помойку? С пакетом…

— Да потому что только на помойке тебе место! Я двадцать лет работаю в Информационном центре, и никогда, никогда не было такого позорища! Ты хоть понимаешь, что такое документ на контроле Министра?! не поступил вовремя?! что за это будет?!

— Не кричите на меня, — раздраженно сказал Боря. — Подумаешь, какие-то бумажки. Там люди погибают…

— Где — там?!

Борис осекся, но начальница продолжила:

— Люди гибнут на дорогах страны! Под колесами мобилей ежегодно умирает население районного города, а ты так и не доставил наши предложения в Департамент дорожной безопасности. С меня хватит. Я не желаю по твоей милости получать от начальства. Немедленно! Заявление об увольнении! Пока по собственному! Мне на стол.

— Не дождетесь, — сквозь зубы сказал Борис и вышел, хлопнув дверью.

Ситуацию разруливал, как обычно, Петрович.

Когда Боря ворвался к нему в кабинет с перекошенной физиономией и злобным пламенем в глазах, Петрович запер дверь, сноровисто достал из сейфа бутылку водки, два стакана и кусок черного хлеба.

— Помянем героя, — сказал он.

Борис стиснул руки и некоторое время стоял, успокаиваясь. Героев нельзя поминать в остервенении. Петрович понимающе ждал.

— Наливай, — сказал наконец Боря. Петрович разлил, и они молча выпили. Водка впиталась в организм, расслабляя и умиротворяя.

— Прощай, Лешка из шестого отряда, — сказал Борис. — Пусть Космос будет тебе домом. Знаешь, он был такой обыкновенный парнишка. Незаметный.

— Незаметные и становятся героями, когда припрет, — назидательно сказал Петрович.

— Вот именно. А некоторые стервы только орать способны, — Боря сжал кулаки. — Ух, как я ее ненавижу, гадину рыжую. Сука, ну что ей от меня надо? Ладно бы дело какое, а то бумажка! Бумажка дороже человека. Дрянь!

Петрович хмыкнул и достал из сейфа толстую папку.

— Тебя учили не делать поспешные выводы? Вот смотри. Клара Прососова, сорок пять лет. Происхождение: мать — лютенит, отец — квартинец.

— Исконные враги. Как же они познакомились? А, понял, квартинец женился на рабыне?

— Наоборот. Лютенитка на рабе. Семья, разумеется, была против, новобрачным пришлось бежать на Землю. Клара родилась здесь, в Империи и пробивалась самостоятельно. На воинское звание она подавала три раза. Знаешь, чего это стоит? Проверки, обследования, тесты. Три месяца из жизни — вон, а в результате отказ за отказом. В последний момент, на грани предельного возраста наш генерал пробил ей погоны.

— Ну и дурак. Или они что… любовники?

Петрович покачал головой и разлил водку по стаканам. Боря взял свой, машинально понюхал, сморщился.

— У меня ребята из тосола лучше гонят. Бабе погоны, что децептору тапки. Зачем бабе звание?

— Чтобы командовать.

— Вот именно! Командовать, — Борис отставил стакан. — Я, бля, боевой капитан, а она, бля полковник! И она мной командует?! — он стукнул кулаком по столу. — Она знает правила ведения боя? Она лазер нюхала? Она хотя бы одного завра в глаза видела?!

— А ты видел завров вблизи? — Петрович поспешил перевести разговор.

— Да чего там видеть? На завра смотреть, только расстраиваться.

— Почему? — насторожился Петрович.

— У них морда умная. Смотрит такой из клетки, зрачки пленкой подернуты, вдумчивые-задумчивые. А на самом деле только и прикидывает, что бы тебе откусить. Или с какой стороны начать харчить: с головы либо с ног. Знаешь, некоторые люди мне завров напоминают. Например те, кто на генеральском диване жопой звезды добывают!

— Вряд ли, — Петрович снова покачал головой. — Клару в юности изнасиловал одноклассник, так что с сексом у нее проблемы. Да ладно, хватит о грустном. Ну что, бог с нами и черт с ними?

— И черт с ними со всеми!

И снова жидкий огонь проваливается в желудок, отзывается круженьем в голове, и примиряет с действительностью…

Делай людям добро, и они отплатят тебе. Точка.

Как Петрович просил за приятеля, как ручки целовал и клялся в вечной страсти! «Клара Львовна, душечка, радость очей моих. Приюти дружка, очень приличный мужчина, одинокий, самостоятельный». И что? Одинокий самостоятельный оказался банальным тунеядцем. Более того, Клара один лишь раз доверила важное поручение, и то не довез, подвел в самый ответственный момент.