Разделяющий нож: Приманка. Наследие - [8]

В ушах у Фаун еще звенело, когда ее рывком подняли на ноги, связали ей запястья и подняли в воздух. Дурачок передал девушку второму парню, уже снова сидевшему на лошади. Тот задрал юбки Фаун и усадил ее перед собой в седло, обхватив за талию. Голые ноги Фаун ощутили тепло конской шкуры. Дурачок взял повод и повел коня.

– Так-то лучше, – сказал парень, державший Фаун, дыша кислятиной прямо ей в ухо. – Жаль, конечно, что он тебя ударил, только ты не должна была убегать. Будь попокладистей, и мы с тобой хорошо поразвлечемся. – Рука парня поползла вверх и стиснула грудь Фаун. – Ух... а ты более зрелая, чем я думал!

Фаун, все еще не отдышавшаяся и дрожащая, лизнула струйку, стекавшую с носа. Что там – слезы, кровь или и то и другое? Она осторожно подергала веревку, болезненно врезавшуюся в ее запястья. Узлы оказались затянутыми крепко. Фаун подумала, не закричать ли ей снова... Нет, эти мерзавцы могут снова ее ударить или заткнуть ей рот. Лучше притвориться, что она еще не пришла в себя: тогда, если им кто-нибудь повстречается или хотя бы окажется достаточно близко, чтобы ее услышать, она сможет воспользоваться и голосом, и не связанными ногами.

Этот обнадеживающий план утешал Фаун всего минут десять; потом, прежде чем кто-нибудь появился на дороге, они свернули на еле заметную тропу, уходившую в сторону. Хватка парня, державшего Фаун, превратилась в ленивое объятие, а руки его принялись путешествовать по ее телу. Когда тропа пошла вверх по склону, так что Фаун пришлось соскользнуть назад, парень отшвырнул ее мешок и прижался теснее; движения лошади заставляли их тела тереться друг о друга.

Как ни пугали Фаун недвусмысленные намерения ее спутника, безразличие дурачка пугало ее еще сильнее. Мерзкое поведение парня было предсказуемо, зато другой... Фаун представления не имела, о чем он думает и думает ли вообще.

Что ж, если случится то, к чему все идет, по крайней мере насильники не смогут сделать ей ребенка. Спасибо тебе, Идиот Санни. Нужно признать: это меньшее из зол, хоть и разит от парня, как от выгребной ямы. Фаун ненавидела собственную дрожь, выдающую ее страх, но ничего не могла с собой поделать. Дурачок уводил их все дальше в лес.

Когда из широкой долины сквозь деревья донеслись крики, такие отчаянные, что с трудом удавалось различить слова «Пусти! Пусти!», Даг приподнялся на стременах.

Он ударил каблуками коня, заставив его, несмотря на хлещущие их обоих ветки, бежать быстрее. Странные следы, которые он заметил на дороге в миле или двух отсюда, неожиданно стали гораздо более зловещими. Даг преследовал беглецов уже не один час; его Дар все еще указывал ему направление, и, несмотря на усталость после бессонной ночи, охватившей его тело и разум, Даг надеялся, что след приведет его к логову Злого. Теперь же отчаянные крики добавили ему беспокойства.

Перевалив через вершину холма, Даг сократил путь, спустившись по промоине такой крутой, что его коню почти пришлось сесть на круп. Наконец на маленькой полянке Даг увидел тех, кого преследовал. Что там?.. Увидев, он стиснул зубы и погнал коня вперед, уже не заботясь о соблюдении тишины. В десяти шагах он натянул поводья, выпрыгнул из седла и проделал все действия, необходимые для того, чтобы закрепить на левой руке лук, не уделяя этому сознательного внимания.

Было совершенно ясно, что ничье романтическое свидание он не прервет. Стоявший на коленях глиняный человек с ничего не выражающим лицом держал за плечи вырывающуюся девушку, разглядеть которую Даг не мог из-за навалившегося на нее мужчины. Насильник пытался одновременно спустить штаны и раздвинуть ноги своей пленницы, яростно продолжавшей брыкаться. Парень выругался, когда маленькая нога попала в цель.

– Держи ее!

– Некогда останавливаться, – проворчал глиняный человек. – Нужно двигаться дальше. На это нет времени.

– Много времени не потребуется, если... только ты... подержишь ее. – Насильник наконец сумел втиснуть бедра между ног девушки.

Отсутствующие боги, уж не ребенка ли они валяют в грязи? Дар Дага был готов взорваться; глиняный человек, отвлеченный своим занятием или нет, вот-вот его заметит, пусть его подельник ничего не видит. Распростертая на земле фигура на мгновение приподнялась, и Даг заметил раскрасневшееся лицо, черные кудри, округлые, как яблоки, груди. Платье девушки было разорвано сверху и задрано снизу. Ох... все-таки она не ребенок – но все равно беспомощна против этих громил.

Даг взял себя в руки и прицелился. Эти колышущиеся бледные ягодицы были самой правильной мишенью, какая только представлялась его глазам. И хоть раз в его невезучей жизни он, похоже, не опоздал. Даг думал об этом чуде целое мгновение, пока соотносил расстояние с натяжением тетивы: нельзя, чтобы стрела прошла насквозь и поразила девушку... женщину... кто бы она ни была.

Выстрел.

Даг потянулся за второй стрелой, не дожидаясь, пока первая поразит цель. Точность отдачи – прямо в центр левой щеки – порадовала его даже сильнее, чем раздавшийся удивленный вопль. Насильник дернулся и скатился с девушки, завывая и пытаясь дотянуться до пострадавшей задницы.