Раздели мою печаль - [21]

— Будет когда-нибудь у тебя и свое жилье, и своя зарплата.

— Ты не поверишь, но у меня нет даже карманных денег. Если на улице жара и я хочу выпить стакан воды, мне не на что его купить. Когда я ходила в школу, все дети бегали на переменках в буфет и покупали там сладости, чай, булочки, пирожки, пирожные. Мне безумно хотелось толкаться с ними в очереди, выбирать что-то на прилавке, считать деньги и прикидывать, на что их хватит, а потом бежать по звонку в класс, на ходу дожевывая булочку. Отец никогда не давал мне денег на карманные расходы, но я была ребенком, а потому шла в буфет, разглядывала сквозь толпу прилавок, потом становилась в очередь. Знаешь зачем? Чтобы почувствовать себя такой, как мои сверстники. Я пропускала вперед тех, кто становился за мной, а потом вместе со всеми спешила в класс, говоря: «Черт! Я не успела купить пирожок!»

У Миланы сжало горло. Она замолчала, проглотила неприятный комок воспоминаний, и непрошеная слезинка скатилась по щеке. Девушка смахнула ее, чтобы Володя не заметил.

— Ты обо мне уже много знаешь, — продолжила Милана, — но ты еще не знаешь самого страшного.

— Мне и так казалось, что твоя жизнь похожа на ад, а я еще не все знаю?!

Милана смотрела в окно и видела, как первые крупные капли дождя упали на асфальт и мгновенно испарились. Затем они расхрабрились, посыпались с неба чаще и чаще, дорожка стала темной и мокрой. Где-то вдалеке грянул гром, и небо, осмелев, плеснуло на землю воду, словно из огромного ушата. Вмиг на улице потемнело. Милана вслушивалась в однотонный шум дождя, который был похож на музыку самой природы во всем ее величии. Вода не успевала стекать с асфальта и впитываться в землю, пенилась и тоже шумела.

— Люблю дождь, — задумчиво сказала Милана.

— И я. Так о чем ты мне еще не рассказала? — напомнил Володя.

— Отец принял решение выдать меня замуж за стареющего разведенного полковника, которого я раньше в глаза не видела.

— Как это?

— А вот так! Поставил меня в известность перед его приездом, так сказать, на смотрины. А ночью этот хмырь хотел меня изнасиловать.

— Но ведь ты его будущая жена, и это нельзя назвать насилием, — заметил парень.

— Насилие — это все, что против твоей воли.

— И ты с ним не переспала?

— Нет! — взволнованно ответила Милана. — Даже существует справка, что я девственница, но она или у полковника, или у моего папы! И ты тоже хочешь на нее взглянуть?! — чуть не плача, бросила она.

Володя подошел ближе, обнял девушку за плечи. Милана не выдержала, уткнулась лицом ему в грудь и беззвучно заплакала.

— Через несколько дней полковник приедет свататься, а я… Я не могу его видеть! Но еще хуже то, что я слабая и не могу ничего изменить.

— И не надо тебе быть сильной, — сказал Володя и поцеловал ее в губы.

Это был короткий поцелуй, но Милана опешила и посмотрела на парня с недоумением.

— Я стану твоим защитником, — пояснил он, губами собирая с ее лица слезинки.

— Как? — прошептала она.

— Ты станешь моей женой?

— Я?

— Да-да! Ты! Завтра уедем ко мне.

— Куда? Вместе? Как? — растерялась Милана.

— Мы уедем вместе, навсегда! За пятьсот километров отсюда! — горячо заговорил Владимир, покрывая страстными поцелуями ее мокрое от слез лицо. — У нас большой дом. Я живу с родителями, с братом и его женой, но брат скоро достроит свой дом, родители перейдут жить во флигель, а мы останемся вдвоем. Представь, только мы с тобой!

Милана была растеряна и только недоуменно хлопала глазами. Ей не верилось, что Володя делает ей предложение. Это было настолько неожиданно, что она потеряла дар речи и даже не сопротивлялась.

— Ты забудешь этот дом как страшный сон, как кошмар, — продолжал он, покрывая поцелуями ее шею. — У нас будет свой дом… Ты будешь в нем настоящей хозяйкой, сможешь делать все, что хочешь… Я буду приносить тебе зарплату, и мы будем вместе планировать покупки. Скажи, ты этого хочешь? Ты ведь устала так жить, правда? Мы уедем вместе? Я не буду тебя обижать… Ты такая красивая!

Володя подхватил ее на руки, понес на диван. Милана не сопротивлялась, когда он, обнажив ее грудь, припал к ней губами.

— Ты меня не обманешь? — спросила она, задыхаясь от страсти.

— Нет. Никогда!

— Мы уедем вместе?

— Да! И ты войдешь в мой дом хозяйкой!

В голове Миланы шумело от страсти, волнения и радости. Володя обещал ей все то, о чем мечталось.

«Не нужно говорить „нет“, если хочется сказать „да“, — мысленно перефразировала Милана совет Жени. — Неужели все разрешится быстро и так просто?» — мелькнула последняя мысль перед тем, как тело захлебнулось в горячей страсти.

— Ты моя? — прошептал Володя, когда на девушке не осталось одежды.

— Да, — выдохнула она, припав к его губам.

— Навсегда?

Ее «да» растворилось в жажде близости…

Утром Милана едва дождалась, пока родители уйдут из дома. Перед уходом на работу отец напомнил:

— Милана, дочь, ты не забыла, что через несколько дней приезжает Александр Сергеевич?

— Нет, — трепеща от страха, ответила девушка и поспешила скрыться от всевидящего ока отца в другой комнате.

Сердцу не хватало места в груди, когда Милана достала большую сумку и начала складывать туда свою одежду. Кроме нижнего белья, она положила осеннюю и зимнюю курточки, сапоги, две пары туфель, теплую шапку, варежки, колготы и носки. Пришлось потрудиться, чтобы засунуть все это в сумку, и она, застегнув молнию, вытерла пот со лба. Милана достала из ящика шкафа свое свидетельство о рождении, медицинскую карточку и диплом. Отдельно в ее тумбочке лежал под книгами паспорт с отметкой о выписке со вчерашней датой. Девушка сложила все это в файл и в сумочку. Потом нашла блокнот, оторвала листок и дрожащими руками написала короткую прощальную записку родителям: «Я уезжаю. Навсегда. Простите и прощайте. Милана». Она присела на стул и приложила ладони к пылающим щекам. Нужно было положить записку на видное место. Она не хотела, чтобы брат прочитал ее, поэтому нашла в своем столике чистый конверт, сложила записку вдвое, заклеила конверт и только тогда позвонила Володе.