Раздели мою печаль - [23]

Милана положила телефон ему на ладонь. Володя достал сим-карточку и выбросил ее в приоткрытое окно.

— Зачем? — удивилась Милана.

— Нечего звонить друзьям-мужчинам, — сказал он с улыбкой. — Теперь у тебя есть муж, так что прощай, старая жизнь.

Милане стало тревожно — она не помнила на память ни одного номера телефона. Смутное подозрение зародилось в подсознании от того, как распорядился ее карточкой Володя, но она тут же выбросила лишние мысли из головы и доверчиво склонила голову к его плечу. За окном проносились деревья, посадки, поезд уносил ее в новую жизнь.

Часть вторая

Милана лежала на нижней полке душного вагона, и ей было все равно, что место оказалось недалеко от туалета, где постоянно хлопала дверь и откуда доносился неприятный специфический запах. Володя забрался наверх и быстро уснул. Девушка думала о том, что каждый километр продвижения вперед — это удаление на столько же километров от ее прошлой жизни. Она представляла большой дом, где ей предстоит обитать некоторое время в роли невестки, а потом — хозяйки. Милана понимала, что нужно будет научиться жить среди чужих людей, которые должны стать ей родными. Она была уверена, что сможет поладить с ними и снискать их любовь и уважение. Девушка представляла, как охотно будет помогать родителям Вовчика по хозяйству, как подружится со снохой и ее мужем, а главное — у них появится своя комната и своя жизнь, где не будет такого пресса и контроля, как раньше. Володя устроится на работу, она тоже. У них заведутся деньги, которыми они смогут распоряжаться по своему усмотрению.

«Все будет иначе!» — радостно думала Милана.

Она была взбудоражена настолько, что даже не могла спокойно лежать и постоянно крутилась на постели. Матрац выполз из-под нее и свисал чуть не до пола. Девушка поправила его, укрылась простыней и зажмурилась. Она вновь и вновь представляла свое новое место жительства…

Увидев дом, где им предстояло жить, Милана подумала, что ее воображение, нарисовавшее столько различных вариантов, ошиблось. Кирпичный дом ничем не отличался от всех остальных на улице. Среднего размера, он был похож не на современную постройку, а на длинный кирпичный сарай, крыша шиферная, вокруг усадьбы деревянный забор с облезлой зеленой краской, только ворота и калитка металлические.

«Как только появятся деньги, перекрашу забор», — подумала Милана.

— Вот здесь мы будем жить! — радостно сообщил Володя и открыл калитку.

Едва Милана вошла во двор, как навстречу ей устремилась стая кур, и только красноперый петух не двинулся с места, подавая тревожный сигнал. Два десятка гусей оторвали головы от миски с водой и уставились на незнакомку. Гусак вытянул шею и зашипел.

— Свои, свои, — сказал Володя. — Чего всполошились? Проходи! — обратился он к Милане.

Милана, переступая через многочисленные следы пребывания пернатой живности, пошла за ним к дому. Двор не был заасфальтирован, гуси расплескали воду из миски, и Милана поскользнулась.

— Ничего, — засмеялся Володя. — Это поначалу, потом привыкнешь.

Милана от неловкости улыбнулась кончиками губ и с волнением переступила порог дома, где ей предстояло начать новую жизнь.

— Мама! Папа! Мы приехали! — крикнул Володя.

Из комнаты вышли двое мужчин. Володя встал рядом с ними.

— Знакомьтесь, это моя Милана, — сказал он.

Перед ней стояли мужчины, настолько похожие, словно клоны разных возрастов: одинакового роста, довольно широкие в плечах, худощавые, длиннорукие, лица с выступающими скулами, носы с небольшой горбинкой, узкие рты, короткие стрижки, только у отца волосы были чуть длиннее, чем у сыновей, и с небольшой проседью на висках.

— Милана. — Девушка робко улыбнулась.

— Иван Иванович, — представился старший мужчина, — отец Володи.

— Брат Григорий, — сказал младший, внимательно рассматривая ее.

Из кухни вышла низенькая полная женщина. Волосы спрятаны под косынкой, домашний халат не первой свежести, круглое лицо, которое как нельзя лучше дополняли полные губы и утиный нос.

— Марина Сергеевна, мама этого оболтуса, — представилась женщина и позвала: — Света, ты где? Иди сюда! В нашей семье пополнение!

Появилась невестка Светлана. Она важно выплыла из другой комнаты и окинула Милану высокомерным взглядом. Сразу бросились в глаза пристрастия этой пышногрудой, крепкого сложения женщины: золотые сережки в ушах, несколько перстней на пальцах, обручальное кольцо, на шее — золотая цепочка с подвеской в виде дельфина.

— Светлана, — сказала она, — так сказать, твоя коллега.

— Как? — Милана непонимающе уставилась на женщину.

— Ты и я — невестки в этом доме, — пояснила Светлана, поправив пальцем с маникюром густо накрашенные ресницы.

— Милана. Очень приятно!

— Добро пожаловать в наш дом! — произнес глава семейства и сделал широкий приглашающий жест рукой.

Милана начала разуваться и вспомнила, что забыла взять из дома комнатные тапочки. Она наклонилась и увидела, что деревянный пол давно не видел воды и тряпки, а до кухни дорожкой тянулся грязный след.

«Надо будет вымыть полы», — мелькнула мысль.

— Надевай мои! — Марина Сергеевна подала девушке растоптанные старые тапки.

Милана поблагодарила, всунула в тапочки ноги, и они сразу утонули в их огромной пасти. Володя сказал, что они пойдут в свою комнату переодеться с дороги, и Милана пошаркала за ним, не отрывая ног от пола. Их комната была небольшого размера, с одним окном, выходящим во двор. На полу и на стене — ковры, в углу — платяной шкаф, у окна столик и двуспальная кровать, на которой разбросаны вещи.