Разбойник Кадрус - [75]
— Хочу сказать вам прямо, — начала она, — что не собираюсь вступать в ваш орден. Я не чувствую в себе никакого призвания. Я люблю своего мужа и хочу его спасти.
Эти слова она произнесла внятно и резко, так что настоятельница была поражена. Все ее надежды рушились, глаза заволокло слезами, а из груди вырвался глубокий вздох.
— Дитя мое, — сказала она, — разве вас принудили прийти ко мне?
— Нет, — ответила Жанна, — я пришла добровольно и говорю вам, что хочу вызволить мужа из тюрьмы. Чтобы помочь ему в этом, я хочу стать сестрой-сиделкой в вашем Тулонском монастыре. Вижу, — сказала она, осматриваясь вокруг, — что у вас все голо, печально и мрачно, а я могу исправить все это.
— Каким образом?
Глаза настоятельницы сверкнули радостью.
— Я не вступлю в ваш орден, но сделаю вам богатый подарок. Скажите откровенно, сколько вам нужно для того, чтобы возвратить вашему ордену его прежний блеск?
— Много, к несчастью, слишком много.
— Все-таки скажите.
— Не смею.
Жанна улыбнулась.
— Сколько ваших сестер в тюрьме в Бресте? — спросила она.
— Пять.
— А в Лориене?
— Три.
— В Тулоне?
— Пять.
— В Рошфоре?
— Три.
— В парижских тюрьмах?
— Двенадцать.
— А всего сколько?
— Двадцать восемь.
— Сколько нужно на ремонт монастыря?
— Почти двести тысяч.
— Положим столько же на меблировку, на белье.
— Это будет четыреста тысяч. Просто ужас!
— Наконец, сколько вам нужно в год, чтобы у сестер были хороший стол и приличная одежда?
— Франков полтораста на каждую.
— Стало быть, это триста тысяч.
Жанна вынула из кармана документ, заверенный у нотариуса, и сказала:
— Вот четыреста тысяч на монастырь, шестьсот тысяч на сестер. Император одобрил это приношение, вам остается только его принять.
— О, дочь моя, вы нас спасаете! — сказала настоятельница, обнимая Жанну.
Та осталась холодна. Она чувствовала, что играет в большую игру.
— Вы не обязаны меня благодарить, — сказала она, — это договор: вы мне платите, и я вам тоже.
Настоятельница опустила голову. Она забыла, какой ценой покупает богатство ордена. Жанна продолжала:
— Подумайте, я хочу помочь мужу бежать из тюрьмы.
Настоятельница побледнела. Пособничать побегу! Какой может быть скандал! Она печально вздохнула.
— Я не могу согласиться, — сказала она.
— Вы боитесь взять на свою совесть такой поступок? Разве это проступок? Разве Господь предписал страдать телу? Зачем Ему острог, когда у Него есть ад и вечные муки?
Настоятельница размышляла.
— Я не думаю, — сказала она, — что дело, на которое вы решились, очень греховно, дитя мое. Меня заботит не это.
— А что же?
— Я вам скажу. Я боюсь, как бы папа римский не запретил наш орден после этой огласки.
— А! Это ваше единственное опасение? — спросила Жанна. — Я его развею. Нам будет покровительствовать герцогиня де Бланжини.
— Принцесса Полина?
— Она. Она любит моего мужа…
Настоятельница вздрогнула.
— Да! Она моя соперница, — продолжала Жанна, — но она заступится за вас, когда узнает, что вы спасли Кадруса. Я тоже буду на вашей стороне. У меня шестьдесят миллионов.
Бедная настоятельница растерялась.
— А если мне откажете, вы погубите себя, — сказала Жанна, — я стану вашим врагом. Я подкуплю влиятельных людей, чтобы погубить вас, и преуспею, поверьте мне.
— Вы это сделаете?
— Клянусь.
Настоятельница с удивлением смотрела на эту необыкновенную женщину. Она видела решимость на ее осунувшемся от горя лице. Она видела крах своей обители. Она видела, как ее станут преследовать. Она уступила и сказала с горьким вздохом:
— Хорошо, я согласна. Да простит меня Господь, если я обманываюсь!
— Вот вам дарственная запись. Теперь дайте мне клятву.
— В чем?
— Что вы не измените мне.
— Клянусь!
— Что будете мне служить.
— Обязуюсь!
— Дайте мне письмо настоятельнице Тулонского монастыря.
Настоятельница написала. Жанна прочла.
— Теперь прощайте, — сказала она, — я не забуду о вас.
Она вышла, прося настоятельницу никому не говорить, что она уехала в Тулон.
Глава LXX
ОДНА ВМЕСТО ДРУГОЙ
Кадруса перевели в лазарет. Он спрашивал себя, осталась ли в нем любовь к Жанне. Он чувствовал себя брошенным, гордость его была уязвлена. Он подумал, что второй удар, поразивший его, убил любовь Жанны. Он проклинал слабость молодой женщины, но что-то в его сердце невольно заступалось за нее.
Он предавался этим размышлениям, когда вошли сестры милосердия. Все были под покрывалами. Однако он вздрогнул. Он знал, что Жанна хотела вступить в этот орден, и говорил себе: «Может быть?!»
Но две сестры равнодушно прошли мимо. Третья сестра как будто что-то им сказала.
«Это не она», — подумал Кадрус.
Но вдруг все три женщины подошли к его кровати. Одна из них спросила:
— Номер семь тысяч восьмой?
— Да, — сказал Кадрус.
— Вы поступили сегодня утром?
— Да.
— Что у вас?
— Лихорадка.
— У вас есть жажда?
— Сильная.
Тогда сестра милосердия сказала двум послушницам, сопровождавшим ее:
— Ступайте в аптеку и принесите кремортартар, пока врач чего-нибудь не пропишет.
Она ушла в сопровождении послушницы. Другая послушница пошла в аптеку и вернулась. Кадрус очень удивился, услышав, что эта женщина подражала треску сверчка, подходя к нему.
«Крот»? — подумал он. — Сестрой милосердия? Это уж чересчур!»
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Вильям Кобб - псевдоним французского писателя и журналиста Жюля Лермина. Последователь Александра Дюма в жанре романа-фельетона и переводчик Шекспира, Лермина внес значительный вклад в развитие приключенческой литературы. В своем блестящем романе "Нью-йоркские тайны" писатель переплетает судьбы нескольких героев, постепенно приоткрывая завесу прошлого... Знаменитый банкир Тиллингест перед смертью доверяет своей дочери ужасную тайну. Теперь она должна уничтожить Меси - бывшего партнера Тиллингеста, который его разорил.
Конрад Фердинанд Мейер — знаменитый швейцарский писатель и поэт, один из самых выдающихся новеллистов своего времени. Отличительные черты его таланта — оригинальность слога, реалистичность описания, правдивость психологического анализа и пронизывающий все его произведения гуманизм. В своих новеллах Мейер часто касался бурных исторических периодов и эпох, в том числе событий Варфоломеевской ночи, Тридцатилетней войны, Средневековья и Возрождения.Герои произведений Мейера, вошедших в эту книгу, посвящают свою жизнь высоким идеалам: они борются за добро, правду и справедливость, бросаются в самую гущу сражений и не боятся рискнуть всем ради любви.
Французский писатель Эмиль Габорио — один из основателей и признанный мастер детективного жанра. Его романы переведены почти на все языки мира, ему подражали в своем творчестве такие великие авторы, как Роберт Льюис Стивенсон и Артур Конан-Дойль.Роман «Убийство в Орсивале» принес Габорио необычайную популярность. В нем он знакомит читателя с благородным и ловким месье Лекоком — настоящим гением сыска, который стяжал себе славу тонким чутьем и незаурядной предприимчивостью. Чтобы распутать дело, он без раздумий готов рискнуть жизнью.