Разбойник Кадрус - [24]

— Фуше очень хитер, — заметил Гильбоа, — а Савари — человек безжалостный. Император привлечет их к этому делу. Он ненавидит «кротов» и хочет освободить от них Францию.

— Вот именно, — согласился управляющий. — А нам это как раз на руку. Фуше и Савари поведут следствие, исходя из того, что преступление совершено Кадрусом, и пойдут по ложному следу. Но нужны предлог и повод. Немедленно начинайте кричать, что у вас украли полторы тысячи. Продемонстрируйте взлом, покажите всем, как влезли к вам в окно, как растеряли деньги при поспешном бегстве.

С этими словами Шардон проворно взломал бюро, и, чтобы не наделать шума, вынул из окна стекло. Потом, взяв деньги, он разбросал по комнате несколько монет и дернул за шнурок колокольчика.

— Бегите к прокурору! — закричал он слугам, сбежавшимся на его зов. — Зовите жандармов, полицейского комиссара, у хозяина украли по крайней мере тысяч полтораста! Бегите быстрее, друзья мои. Того из вас, кто поможет схватить негодяев, ждет щедрая награда!

На улице уже светало. Бояться на дорогах было нечего, так что все слуги гурьбой ринулись в Фонтенбло. Как только управляющий убедился, что все слуги разбежались, он снял сапоги.

— Это еще зачем? — спросил его Гильбоа.

— У меня нет никакого желания оставлять следы.

— И что ты собираешься делать?

— Так… дайте мне мелких денег, с вашей помощью я выпрыгну на клумбу под окном и рассыплю там золото. Это станет верным признаком поспешности побега. Когда я разбросаю монеты на аллее, ведущей к павильону в углу парка, то следователи узнают направление, куда скрылись мнимые воры. Остальное — дело Савари, которому везде мерещится Кадрус с его шайкой.

Сделав необходимые приготовления, Шардон и Гильбоа быстро вернулись в замок и стали ждать блюстителей закона и порядка.

Глава XX САВАРИ ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО ХОЧЕТ ОБВИНИТЬ КАДРУСА

Как только прокурор узнал о том, что случилось в Магдаленском замке, он тотчас доложил об этом Фуше. Министр ответил, что если здесь замешан Кадрус, то это дело Савари.

— Я не настолько тщеславен, — закончил он, смеясь, — чтобы перехватить это дело у генерала. Бегите к нему, он будет рад снова взяться за главаря «кротов» и за его неуловимую шайку.

Савари, которому передали эти слова, пришел в ярость от сарказма министра и тотчас поскакал в Магдаленский замок, взяв с собой лишь адъютанта. По дороге он встретил прокурора и комиссара в сопровождении следователей. Фуше, который из окна императорского дворца видел, с какой поспешностью Савари отправился в Магдаленский замок, расхохотался.

— Не имеет значения, кто обокрал замок Гильбоа, — сказал он себе. — Если Кадрус, то он уже давно успел убраться подальше. А если это сделали не «кроты», то поимка мелких разбойников не принесет никому особой славы. С одной стороны, смешно заниматься делом, которое касается полиции. С другой — унизительно, Кадрусу позволили появиться под носом у императора. Я хочу стать свидетелем гримасы, которую в любом случае состроит его величество.

Позвонив, Фуше сказал вошедшему камердинеру:

— Я еду. Пусть сейчас же заложат мою карету.

Через несколько минут министр полиции уже ехал к замку Гильбоа. Проезжая мимо деревни Бас-Лож, он увидел двух всадников, шагом спускавшихся с пригорка. Фуше узнал кавалера де Каза-Веккиа и его благородного друга маркиза де Фоконьяка. Те, заметив экипаж министра, подъехали поклониться ему.

— Здравствуйте, — любезно приветствовал их министр. — Мы встретились очень кстати. Для вас обоих представляется случай заслужить обещанные вам полковничьи эполеты.

Фоконьяк и его товарищ, ехавшие справа и слева от кареты, поклонились, но не сказали ни слова. Для Фуше было очевидно, что они не знали, что он хочет сказать.

— Вы, конечно, не забыли, господа, то трудное поручение, от которого зависит милость его величества?

— Мы не забыли этого, господин министр, — ответили кавалер и маркиз. — Речь шла о том, чтобы привезти к нему Кадруса, мертвого или живого.

— Именно об этом-то я вам и напоминаю.

— Будьте уверены, — сказал Фоконьяк, — что для кавалера и для меня ни одно слово, ни одно движение вашей светлости не забыто.

При этих словах Фуше внимательно посмотрел на маркиза. Но тот был так доволен сам собой и своей остротой, что министр не мог не улыбнуться.

— Таким образом, — самоуверенно продолжал Фоконьяк, — мы кое-что узнаем об этом Кадрусе. Как мне хочется познакомиться с этим знаменитым человеком!

— Теперь вам представляется случай схватить его и, следовательно, увидеть, — ответил министр. — Если вы захотите поехать со мною в Магдаленский замок, то сможете судить о характере главаря «кротов» по ночному подвигу его шайки.

— Если мы сможем доставить удовольствие его светлости, — сказал Фоконьяк, — то готовы скакать и лететь туда, куда вашей светлости угодно будет нас вести.

Оба друга поехали за каретой Фуше. В тот момент, когда карета министра полиции въехала во двор Магдаленского замка, прокурор, судебный следователь и комиссар держали совет и рассуждали о том, как они будут вести следствие. Вокруг них стояла вся прислуга, охраняемая жандармами.

Только Гильбоа и Савари со своим адъютантом прохаживались несколько поодаль и могли приветствовать министра, выходившего из кареты.