Разбойник Кадрус - [23]
Шардон отказывался что-либо понимать. Что значило спокойствие Жанны? Чтобы скрыть свое смущение, он почтительно поклонился и поцеловал девушкам руки.
Но надо было действовать. Слуги стали наперебой требовать жандармов. Это слово всегда повергало Шардона в трепет. Он тотчас распустил всех слуг, говоря, что это может сделать только Гильбоа.
— Надо его дождаться! — веско объявил он.
Потом он отправился к хозяину, который сумел вернуться незамеченным по причине царившей в доме суматохи. Шардон нашел его лежащим на диване.
— Что же это вы? — спросил управляющий, к которому вернулось его прежнее хладнокровие. — Нельзя терять ни минуты.
— Как? Что такое? — вскинулся Гильбоа.
— Разве вы не понимаете, что вам надо сейчас же бежать к племянницам?
— К племянницам? Но неужели Жанна вернулась?
— Она в своей комнате.
— Это невозможно! Мне пришлось оставить ее в хижине, потом я вернулся посмотреть, что там происходит. Нищих убили. Я убежал. Жанны не может здесь быть.
— Она в замке, — повторил Шардон ледяным тоном. — Ее нашли связанной.
— Связанной?!
— Да, на ковре в ее комнате, рядом с ее кузиной.
Гильбоа терялся в догадках. Управляющий продолжал:
— Пока по поводу возвращения вашей племянницы не поднялся шум, идите к ней и постарайтесь вымолить у нее прощение, если она вас вдруг узнала.
— Но она не могла меня узнать, потому что я сам не видел ее.
— Это как?
— В тот момент, когда я собирался войти в комнату, где она лежала, мне пришлось скрыться. Нищие сказали, что слышат шум. Я спрятался. Потом я вернулся. Жанны не было, у хижины лежали два трупа. По дороге сюда я встретил двух всадников, во весь опор мчавшихся в Фонтенбло. Я бросился в канаву, они проскакали мимо и не заметили меня.
— Вы узнали их?
— Нет. Они были закутаны в широкие плащи, а лица закрыты шляпами.
— Ладно, эту загадку вы разгадаете потом, а теперь идите к девушкам.
Он помог барону переодеться, и через несколько минут Гильбоа с отеческим выражением на лице и со слезами в голосе обнимал Жанну и Мари:
— Знайте, бедные дети, что сердце мое исполнено такого же страха, что испытали вы при виде этих злодеев. Но вы уверены, что их было только двое?
— Только двое! — подтвердила Мари. — Проживи я хоть сто лет, но никогда не забуду этих отвратительных чудовищ!
— Значит, вы могли бы их узнать? — спросил Гильбоа с беспокойством, которое можно было принять за желание узнать истину.
— Я не знаю, — ответила девушка. — Я только помню, что они были такие страшные. Наверное, только в шайке Кадруса можно найти таких злодеев.
Успокоенный этим ответом, дядя сказал, воздев руки кверху:
— Хвала Господу Богу за ваше освобождение. Вы сказали Шардону, — спросил он девушек, — что они только связали вас и сунули в рот кляпы. А ничего не украли?
Вместо ответа Жанна и Мари указали на вещи, лежавшие на столе. Барон и Шардон, подслушивавший за дверью, удивились смелости, с какой Жанна лгала. Эта ложь не на шутку встревожила их.
— И они не попытались вас увезти? — продолжал Гильбоа.
— Нет, — смело ответила Мари, вспомнив обещание, данное Жоржу и его другу. Она даже прибавила: — Для чего же этим разбойникам…
— Откуда мне знать, — раздраженно произнес дядя. — Может быть, для того чтобы потребовать с меня выкуп, который я, конечно же, заплатил бы.
— Они нас связали, и только — повторили обе девушки с изумительным хладнокровием.
— Решительно ничего не понимаю, — растерялся Гильбоа, — должно быть…
Он не успел закончить фразу, поскольку вошел испуганный Шардон. Он решил вмешаться, чтобы все происшедшее выглядело более-менее правдоподобно.
— А я так думаю, — сказал он, входя, — что эти негодяи хотели вас обокрасть. Связать девушек и заткнуть им рты — самый верный способ сделать так, чтобы им никто не помешал. Так что в этом нет ничего удивительного. Пожалуйте за мной, мсье. У вас вскрыто и разломано бюро.
Гильбоа, совершенно сбитый с толку утверждениями Жанны, что она не покидала замок, обрадовался вмешательству своего управляющего и поспешно ушел за Шардоном.
— Ты хоть что-нибудь понимаешь? — спросил он, падая в кресло. — Что это значит? Я очень боюсь, что встреченные мною всадники спасли Жанну и привезли ее в замок. Но каким образом объяснить их появление, случившееся так кстати?
— Это могут быть их возлюбленные, — сказал Шардон.
— Возлюбленные! Но здесь они никого не видели, ты это знаешь лучше, чем кто бы то ни было, потому что ты караулил дом.
— Я сказал, что если эти всадники спасли мадемуазель Жанну, то это возлюбленные, — продолжал управляющий. — И опять повторяю это. А иначе как объяснить упорство мадемуазель Жанны, которая уверяет, что не выходила из своей комнаты? Чем объяснить их спокойствие? Вид у них такой, словно они с уверенностью смотрят в будущее. Как и во всякой женской истории, здесь скрывается любовник. Мы слишком стары, чтобы разгадать их игру, поэтому должны разыграть другую карту.
В знак согласия Гильбоа кивнул. Шардон продолжал:
— Ваши племянницы не узнали нищих, которых они видят каждый день. С другой стороны, у них есть своя тайна, которую они не откроют ни за что на свете. Наконец, нам нечего бояться слепого и калеки: они мертвы. Спасители мадемуазель Жанны, должно быть, посоветовали ей молчать для сохранения ее репутации. В этом видно внимание ее вероятного мужа. Наши интересы требуют, чтобы мы поверили словам вашей племянницы и взвалили всю вину на ночное происшествие на Кадруса. Поэтому надо вызвать полицию.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Вильям Кобб - псевдоним французского писателя и журналиста Жюля Лермина. Последователь Александра Дюма в жанре романа-фельетона и переводчик Шекспира, Лермина внес значительный вклад в развитие приключенческой литературы. В своем блестящем романе "Нью-йоркские тайны" писатель переплетает судьбы нескольких героев, постепенно приоткрывая завесу прошлого... Знаменитый банкир Тиллингест перед смертью доверяет своей дочери ужасную тайну. Теперь она должна уничтожить Меси - бывшего партнера Тиллингеста, который его разорил.
Конрад Фердинанд Мейер — знаменитый швейцарский писатель и поэт, один из самых выдающихся новеллистов своего времени. Отличительные черты его таланта — оригинальность слога, реалистичность описания, правдивость психологического анализа и пронизывающий все его произведения гуманизм. В своих новеллах Мейер часто касался бурных исторических периодов и эпох, в том числе событий Варфоломеевской ночи, Тридцатилетней войны, Средневековья и Возрождения.Герои произведений Мейера, вошедших в эту книгу, посвящают свою жизнь высоким идеалам: они борются за добро, правду и справедливость, бросаются в самую гущу сражений и не боятся рискнуть всем ради любви.
Французский писатель Эмиль Габорио — один из основателей и признанный мастер детективного жанра. Его романы переведены почти на все языки мира, ему подражали в своем творчестве такие великие авторы, как Роберт Льюис Стивенсон и Артур Конан-Дойль.Роман «Убийство в Орсивале» принес Габорио необычайную популярность. В нем он знакомит читателя с благородным и ловким месье Лекоком — настоящим гением сыска, который стяжал себе славу тонким чутьем и незаурядной предприимчивостью. Чтобы распутать дело, он без раздумий готов рискнуть жизнью.