Разбойник и леди Анна - [75]

Анна вздохнула:

– Дядя, ты говоришь так, как и подобает говорить мужчине, который пытается дать утешение и защитить. Но женщины хотят большего. Не суди нас за то, что мы предпочитаем радость сокровищам, что впадаем в отчаяние, безвозвратно утратив счастье.

В изножье кровати послышался шорох, и Анна напряглась, чтобы увидеть помощника доктора, остававшегося за занавесями.

– Почему ваш помощник не покажет своего лица?

Прежде чем доктор успел ответить, Джон Гилберт вступил в полосу солнечного света, падавшего из окна, высветившего его лицо.

– Ты простишь меня, Анна, за то, что я не рискнул показаться тебе, пока доктор не сказал, что ты вне опасности?

Она не слышала его слов, только голос, голос, который отчаялась услышать когда-нибудь снова.

– Джонни! Ведь ты должен быть в море. Как ты пришел сюда?

Она пыталась сбросить покрывало, в котором запуталась, но он уже подошел к ней и, присев на кровать, обнял так, что она скрылась в его объятиях целиком, а лицом зарылся в ее мягкие волосы.

Епископ захлопнул молитвенник:

– Послушай меня, малый, ты не можешь себе этого позволить здесь, в Уайтхолле, когда король… – Епископ умолк.

– Я еще не стала любовницей короля, – ответила Анна.

Ни Анна, ни Джон не обращали ни малейшего внимания на епископа.

– Это чудо, – сказала Анна, гладя обеими руками лицо Джона, будто хотела проверить, не снится ли он ей, как во все предыдущие ночи.

– Вот доказательство того, что это правда. – Джон поцеловал ее с такой страстью и томлением, что доктор счел благоразумным отвернуться и даже епископ мгновенно впал в меланхолию.

Анна отстранилась от Джона, чтобы лучше видеть его лицо и не сомневаться в правдивости его ответа.

– Ты страдаешь, Джон? Тебе больно?

Он покачал головой:

– Так было раньше, но не теперь, – сказал он и еще ближе привлек ее к себе и крепче сжал в объятиях. Он знал, что она говорит о его потере, но обещал графине Каслмейн, что не станет сообщать Анне о том, что тело его не пострадало, до тех пор, пока они не покинут дворца. В эту минуту он не был уверен, что смог бы следовать плану леди Каслмейн, чтобы обмануть короля и уверить его в том, что Анна погибнет, если ее тотчас же не вывезти в сельскую местность. Если бы разбойник не получил королевского прощения, ни у него, ни у женщины, которую он любил, не было бы будущего. Риск был огромным. Разве он не испил уже чашу страданий на Тайберне? Он готов был умереть ради того, чтобы увидеть Анну, но, увидев, захотел жить.

Послышалось тявканье, дверь открылась, и любимый спаниель короля прыгнул на постель Анны.

Джон стоял, окаменев, в ожидании встречи, которая могла закончиться для него виселицей.

– Фаббс! Гадкая Фаббс!

В дверях стоял король, высокий, элегантный, держа в руке сладкое лакомство для собаки.

Собачка не сдвинулась с места, но заскулила, желая получить подачку. Король прошел через спальню, отдал ей угощение и дал облизать свои липкие пальцы.

– Мы думали найти вас в одиночестве, жаждущей общества, моя дорогая леди, – произнес король недовольным тоном. – А находим вас в окружении людей, которые развлекают вас. Кто они, эти люди?

Доктор отвесил поклон:

– Джосая Уиндем, врач, ваше величество, специалист по лечению травм черепа, – сказал доктор, на мгновение смутившись, но тотчас же оправился и добавил: – А также по лечению маленьких собачек, особенно что касается их кормежки, обеспечивающей долголетие.

– А, – сказал король, – в таком случае оба ваших пациента в одной постели. – Он указал на Джона: – А кто этот человек?

Заговорила Анна, поправляя сбившуюся на голове повязку:

– Это помощник доктора, сир.

Джон выступил вперед:

– Так оно и есть, мой король, но это не главное мое занятие.

– Хотелось бы знать, что за занятие.

– До недавнего времени я был самым известным разбойником с большой дороги в вашем королевстве, ваше величество, и приговорен к смерти указом вашего величества.

Король схватил Фаббс и отступил назад, едва не столкнувшись с епископом Илийским.

– Стража! – крикнул он.

Тотчас появились два гвардейца, вооруженных пиками.

– Арестуйте этого человека, – сказал король, указав на Джона.

Анна вскрикнула и, попытавшись слезть с кровати, разорвала ночную рубашку и обнажила грудь. Она встала, раскинув руки и закрыв своим телом Джона. Гвардейцы в замешательстве нацелили пики на нее.

Не обращая на них внимания, Анна закричала:

– Ваше величество, умоляю вас, не лишайте его жизни. Ради меня!

– Каковы будут ваши указания, ваше величество? – спросил один из гвардейцев.

Король воззрился на Джона и Анну, с трудом удерживая извивающуюся Фаббс.

Джон поднял Анну на руки и снова уложил в постель.

– Анна, позволь мне, моя любовь, самому защищать себя.

Джон опустился перед королем на одно колено.

В этот момент графиня Каслмейн привела пышногрудую молодую девушку с гитарой в руке.

– Не поиграть ли мне на гитаре? – спросила девушка.

– Чуть позже, – сказала графиня Каслмейн, тотчас же охватив взглядом всех участников драмы.

Король смотрел наледи Каслмейн с циничным видом, но очевидным облегчением.

– Мы подозреваем, Бэбс, что вы замешаны в этом. Никто не в состоянии сыграть такой фарс, как вы. Но вы зашли слишком далеко. Этот человек говорит, что он разбойник, Джентльмен Джонни Гилберт, в течение многих лет докучавший моим подданным и явившийся теперь убить меня.