Разбор полётов фантазии - [4]
Ещё одна нелогичность – полное отсутствие языкового барьера, зачастую ничем не объяснённое. Даже если русский человек переместится не в иной мир, а в реальную средневековую Русь, а англичанин (или тем более янки, как у Марка Твена), соответственно в средневековую Англию, их всё равно не поймут, поскольку язык за тысячу лет мягко говоря потерпел изменения. Удивляет, что если у героя, не имелось в нашем мире успеха у противоположного пола, в фэнтезийном мире он из ниоткуда появляется, причём в таком количестве, что будь Казанова жив сейчас, он бы застрелился от зависти. Также удивляет, что современный горожанин, попав в средневековье, не испытывает неудобств без компьютера, телевизора, стиральной машины и мобильника. Конечно, герой Марка Твена организовал в Старой Англии электричество и телефонию, но двадцать первый век – не девятнадцатый, и компьютер в одиночку не соберёшь.
Подавляющее большинство книг, где наш человек попадает в фэнтезийный мир, написано от первого лица, и имя, описание внешности, биография и характер главного героя подозрительно напоминают таковые у автора.
Отношение 3. «Не будь ко мне жестоко, прекрасное далёко». Сюжетный ход, сильно характерный для книг Перумова. Герой из одного фэнтезийного мира перемещается в другой фэнтезийный мир. Вариантов различия между мирами множество: например, в первом мире нет эльфов, а во втором кальмароголовых гуманоидов, в первом царит викторианская эпоха, а во втором средневековье, в первом маг может быть язычником, последователем веры близкой к христианству или атеистом, а во втором атеистов вообще нет, а маги служат жрецами языческим богам. Или в первом мире магом можно стать, а во втором – только родиться, в первом люди могут скрещиваться с нелюдью, а во втором – нет.
Данное отношение героя и мира сделано большей частью для того, чтобы связать книги о разных мирах в один цикл.
Герои.
После того, как мы разобрали тип миров, их антураж, и то, каким ветром в мир заносит героев, самое время с этими самыми героями познакомиться поближе. Рассмотрим типы героев. Расы нелюди в качестве типов не выделяю, расы и типы героев соотносятся друг с другом также, как длинное с зелёным. Я считаю, что не следует отдельно выводить нелюдь, поскольку маг эльфов не особо сильно отличается от человеческого, а воин орков – соответственно от воина людей подкласса «варвар». Вообще я считаю, что все фэнтезийные книги написаны про людей, а то, что некоторые из них называются эльфами, орками, гномами или кальмароголовыми гуманоидами, так это опять антураж, декорации. Как дипломированный культуролог могу сказать, что между гномами и средневековыми европейцами куда больше общего, чем между теми же европейцами и японцами. Как говорил один наш преподаватель, «разница между русскими и китайцами может быть такой же, как между русскими и марсианами». Так что, вводя в фантастические миры нелюдь или инопланетян, мы просто вводим людей со слегка отличными от наших менталитетом и обычаями. Некоторые авторы думают, что, вводя собственные расы они, делают произведение оригинальным. Но часто под маской совершенно новых рас встречаются те же эльфы с гномами, а то и японцы с викингами, хотя у них есть слоновьи головы и крылья. Не в антураже дело, а в прописанном менталитете народа и характерах его представителей.
Что-то отвлёкся я от основной темы. Перехожу к тому, что обещал.
Типы героев.
Тип 1. «Эй, ухнем!» Герой – воин. Идёт путём силы и опирается на архетип героя-воителя. Сильный и прямолинейный персонаж, ему незачем обходить препятствия. Воин прямо штурмует цитадель зла, от ворот до трона Истинного Злодея и видит мир в отблесках на своём мече. У этого типа героев можно выделить несколько подтипов: а) солдат. Часто без царя в голове, сила есть, ума не надо. б) офицер, тот же солдат, только зачастую поинтеллектуальнее. в) разбойник или пират. Может быть как бессердечным головорезом, так и благородным воителем, сочувствующим обездоленным. г) наёмник, солдат удачи. Этот тип героя зачастую стоит в стороне от вопросов Добра и Зла, он занимает сторону денег. К этому же типу можно отнести и странствующих воинов. д) Варвар. Обычно неграмотен, признаёт только грубую силу и обычаи своего племени. е) Отдельным подтипом можно вынести воительниц или амазонок: им зачастую приходится доказывать, что женщина также может быть сильным и умелым воином, поэтому уверенности в себе у них часто бывает больше, чем среди воинов-мужчин.
Тип 2. «Но помни: гнев, страх, агрессия – всё это ведёт на тёмную сторону Силы». Герой – рыцарь, как правило, паладин или крестоносец. В принципе, тоже воин, но я выделил его отдельным типом героя. Рыцарь интеллектуальнее обычного воина, часто рефлексирует и размышляет о проблемах Добра и Зла. Членство в ордене остудило его некогда горячий бойцовский пыл, и теперь он обустроил свою жизнь согласно кодексу, стараясь не нарушать равновесие Универсума. Первым не нападает, только обороняется и защищает невинных; дерётся не ради славы, азарта или денег а ради победы добра и справедливости. Почти ничего не боится, кроме собственного падения во Тьму. Ещё одна причина, по которой я выделил паладинов и крестоносцев в отдельный тип – это владение магией, как правило, исходящей от божественных источников. В этот тип героев можно включить и инквизиторов.
Самая последняя редакция романа. Первая и вторая части объединены в первый том. Данный роман принадлежит к жанру фэнтези, однако можно говорить о создании нового поджанра. Действие происходит через одну-две тысячи лет после действий основных произведений фэнтези. В основное время действия (начало XVII века от воплощения Камриэля) менталитет и образ жизни героев ближе к таковым у жителей XIX–XXI веков от Рождества Христова, чем у героев других романов жанра фэнтези. Магическо-технический прогресс семимильными шагами покоряет мир.
Ларратос, получивший статус адепта, начинает свои странствия по свету. Сможет ли он исполнить пророчество об Избраннике, уничтожить Хаос и нанести удар в спину Масхона? Или же он станет новым падшим паладином и примкнёт к Хаммону? По пути сам Ларратос становится сильнее — и обзаводится новыми друзьями и врагами. Ему суждено найти древнюю цивилизацию — или же её руины. И раскрыть тайну своего происхождения.
Данный роман выступает продолжением моей предыдущей книги Сталь и Пламя, но в то же время является самостоятельным произведением, не требующим чтения первой книги. Жанр — традиционное эпическое фэнтези с элементами славянского и иронического. Апион Грант, паладин с криминальным прошлым, обитатель мира, где бок о бок жили техника и магия, спасает свою родину от магической катастрофы, похитив ракету Хаоса (волшебный аналог ядерного оружия) и, опасаясь преследования со стороны демонических воителей, выдавливает себя из ткани родного мира, и тропы Межреальности заносят его в мир Элам.
Меня по жизни удивляло, почему в фэнтэзийных произведениях действие почти всегда происходит в средневековье с его дремучим менталитетом, серостью и грязью. Почему у Толкиена, судя даже по киношной трилогии, на рубеже Второй и Третьей эпох было вполне обычное средневековье, а в основном действии Властелина колец, в конце Третьей эпохи — опять то же средневековье?! Куда делся прогресс?! Жизнь развивается медленно, как в каменном веке! Да за эти три тысячи лет можно было в космос выйти! Я долго думал и в конце концов сам ответил на свой вопрос, почему во многих фэнтезийных произведениях царит вечное средневековье.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».