Разбор полётов фантазии - [3]

Шрифт
Интервал

Вслед за типами миров следует выделить и сам антураж, коль речь пошла о нём, эта классификация сильно пересекается с предыдущей.

Антураж.

Антураж 1. «Старая-старая сказка». Классическое фэнтези, действие происходит в стране (или странах), напоминающей средневековую Европу. Большинство произведений в жанре фэнтези происходит именно там. Сюда же можно отнести и славянское фэнтези. Уважаемые критики, те из вас, кто считает, что у России отдельный путь, чем у Европы, могут идти дремучим лесом: в Средние века (до завоеваний Ивана Грозного, бывших почти что в Новое время) Русь была стопроцентной европейской страной. Правители западных стран величали русских князей королями (собственно, они и были феодальными королями, английское «king» и русское «князь» – однокоренные слова, произошедшие от скандинавского слова «конунг») и не стеснялись брать в жёны русских княжон. Поэмы об Илье Муромце, известном как Илья Русский были в Средние века популярны и в Германии.

Для данного антуража наиболее характерно два типа религий: а) христианство и его аналоги (например, у Перумова действует божество по имени Спаситель, сильно напоминающее Иисуса Христа); б) классическое европейское язычество. Иногда в одном и том же мире встречаются обе религии, ведущие активную борьбу за умы прихожан.

Антураж 2. «Пусть в горнем Олимпе блаженствуют боги». Не столь распространённая идея, но всё же встречается. Действие происходит в странах, напоминающих античность – и антураж соответствующий: туники, фалангисты, легионеры, гладиаторские арены, колесницы, обязательное язычество.

Антураж 3. «Восток – дело тонкое, Петруха!». Антураж соответствует древнему и\или средневековому Востоку. Вообще не существует такого разношёрстного понятия как Восток. Тут и древний Египет, и Вавилония, и древний Израиль с экзотичным по своим временам верой в Единого Бога, и арабские страны, и Индия, и страны Дальнего Востока вроде Китая и Японии с развитыми боевыми искусствами и кодексом воителя, и страны кочевников, напоминающих татаро-монгольских и среднеазиатских завоевателей.

Антураж 4. «Мир, в котором мы живём». Антураж, основанный на мире третьего типа.

Наша родная земля, только присутствуют магия и нечисть, идёт вечная борьба добра со злом.

Антураж 5. «Ищи на третьей планете!» Основанный на мире четвёртого типа космический антураж.

Антураж 6. «До чего дошёл прогресс». Вполне логичное продолжение первой идеи, которое я встречал очень редко. Этот антураж сводится к совместному прогрессу магии и техники. Почему в большинстве произведений жанра фэнтези почти всегда действие происходит в Средние Века? Возьмём Властелина Колец – начало третьей эпохи очень похоже на европейское средневековье. На что же похож конец этой эпохи? Правильно, то же самое средневековье, хотя прошло три тысячи лет, за которые можно выйти в космос.

Некоторые писатели к фэнтези-мирам применяют законы эволюции нашего собственного мира – как в плане технического прогресса, так и в плане общественного устройства и менталитета. Поэтому фэнтезийное средневековье может переродиться в фэнтезийное же Новое время.

Применяем к фэнтези-мирам те же законы истории: появление ересей, реформация, поражение инквизиции, создание религии, аналогичной протестантизму, развитие книгопечатания, массовая грамотность, свободомыслие, развитие атеистических учений, ослабление власти церкви, развитие демократии – и в то же время, тоталитаризма, появление автомобиля (пускай и на магическом двигателе), магических аналогов телевизора и телефона, плюрализм и свободная любовь.

Антураж 7. «Где быль живёт и небыль». Сюрреалистический антураж, мало что напоминающий из антропогенных ландшафтов. Сюда можно отнести и города эльфов, и катакомбы гномов, и пещеру с драконом, и зачарованные леса, и город Р'Льех, где спит Ктулху, и, само собой, все поселения рас, созданных автором.

Сюда же запихиваем иные планы бытия, такие как аналоги ада, рая, и Межреальность.

Антураж 8. «Где я только не был…» Смешанный антураж. Объединяет два типа и более. Космические пришельцы внедряют агента на средневековой планете, герой путешествует из родной страны европейского типа по Востоку своего мира, а затем – по экзотичным местам вроде страны собаколюдов или джунглей змеелюдов. Наш человек попадает в фэнтезийный мир, а волшебник, обитающий в Долине Магов в Межреальности, шастает по мирам как алкоголик по магазинам в поисках водки после одиннадцати вечера.

После того, как мы подробно разобрали миры, в которых обычно происходит действие фэнтезийных произведений, рассмотрим, откуда в этих самых мирах берутся герои.

Отношения героя и мира.

Отношение 1. «Это всё моё, родное». Классика чистой воды. Герой – коренной житель мира, где происходит действо.

Отношение 2. «Сэр, возьмите Алису с собой». Тоже классика. В фэнтезийный мир, как правило, средневекового типа (а то и в наше средневековье) после использования таинственного артефакта, встречи со странным незнакомцем, залезания в машину времени или дырку в воздухе, которая оказывается порталом, в результате нокаута а то и смерти перемещается человек из нашего мира, и, как правило, становится там воином, магом или учёным-изобретателем. Наиболее распространённая логическая неувязка: как щуплый интеллектуал или офисный служащий, не служивший в армии, а тем более – женщина, в средневековом мире, где правит грубая сила, становится воином. Поэтому наиболее логично – становление магом или учёным-изобретателем, поскольку считающийся у нас неучем слесарь-сантехник дядя Вася будет казаться образованным человеком в мире, где большинство вообще не умеет читать.


Еще от автора Илья Ефимович Гутман
Возмездие чернокнижника

Самая последняя редакция романа. Первая и вторая части объединены в первый том. Данный роман принадлежит к жанру фэнтези, однако можно говорить о создании нового поджанра. Действие происходит через одну-две тысячи лет после действий основных произведений фэнтези. В основное время действия (начало XVII века от воплощения Камриэля) менталитет и образ жизни героев ближе к таковым у жителей XIX–XXI веков от Рождества Христова, чем у героев других романов жанра фэнтези. Магическо-технический прогресс семимильными шагами покоряет мир.


Возвращение Утренней Звезды

Ларратос, получивший статус адепта, начинает свои странствия по свету. Сможет ли он исполнить пророчество об Избраннике, уничтожить Хаос и нанести удар в спину Масхона? Или же он станет новым падшим паладином и примкнёт к Хаммону? По пути сам Ларратос становится сильнее — и обзаводится новыми друзьями и врагами. Ему суждено найти древнюю цивилизацию — или же её руины. И раскрыть тайну своего происхождения.


Наследник Звёзд

Данный роман выступает продолжением моей предыдущей книги Сталь и Пламя, но в то же время является самостоятельным произведением, не требующим чтения первой книги. Жанр — традиционное эпическое фэнтези с элементами славянского и иронического. Апион Грант, паладин с криминальным прошлым, обитатель мира, где бок о бок жили техника и магия, спасает свою родину от магической катастрофы, похитив ракету Хаоса (волшебный аналог ядерного оружия) и, опасаясь преследования со стороны демонических воителей, выдавливает себя из ткани родного мира, и тропы Межреальности заносят его в мир Элам.


Эпоха застоя

Меня по жизни удивляло, почему в фэнтэзийных произведениях действие почти всегда происходит в средневековье с его дремучим менталитетом, серостью и грязью. Почему у Толкиена, судя даже по киношной трилогии, на рубеже Второй и Третьей эпох было вполне обычное средневековье, а в основном действии Властелина колец, в конце Третьей эпохи — опять то же средневековье?! Куда делся прогресс?! Жизнь развивается медленно, как в каменном веке! Да за эти три тысячи лет можно было в космос выйти! Я долго думал и в конце концов сам ответил на свой вопрос, почему во многих фэнтезийных произведениях царит вечное средневековье.


Последняя атомная бомба

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рассказы

Рассказы «Фаэтон», «Хронология Объединённого Человечества», «Меркнут знаки Зодиака», «Уроды».


Рекомендуем почитать
Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.