Разбитое сердце богини - [8]

– Я не хочу с вами кататься! Немедленно остановите машину!

– Мы посреди шоссе, – напомнил человек, которого называли Охотником. – Тебе так хочется угодить под машину?

– Это произвол! Выпустите меня!

– «Выпустите, выпустите», – злобно передразнил Серега. – Тебе что, жить надоело?

– При чем тут это?

– При том, – веско ответил Охотник, – что как свидетель ты сейчас очень много стоишь.

– Но я ничего не видела! Почти ничего! Просто там был этот мужик, и он начал стрелять…

– А говоришь, ничего не видела, – поддел меня Серега. – Все ты видела, кукольница хренова.

– Я не кукольница! Я шью кукольные платья, это совсем другое! Кто вы вообще такие? Что вам от меня надо?

– Нас послал Шарлахов, – сказал Охотник.

При этих словах ужас навалился на Танечку Стрелицкую, как могильная плита.

– Как это – послал? – простонала я. – Ведь Шарлахов мертв!

– Я имею в виду Ипполита Сергеевича Шарлахова, отца убитого Алексея, – сухо сказал Охотник.

– Ах, так вы о нем! – И я с облегчением перевожу дух. – А его Ипполит зовут, да?

– Ты что, никогда о нем не слышала?

– Я как-то не очень интересуюсь… Вроде я читала, что у убитого отец влиятельный, но забыла, как его зовут.

Мгновение Охотник изучал меня взглядом, потом улыбнулся:

– Что, шить кукольные платья интереснее, да?

– Намного, – заверила я его, ничуть не покривив душой.

– Деревня, – хмыкнул Серега, который при ближайшем рассмотрении все более и более походил на самого обыкновенного братка из разряда «шестерка на побегушках». – Не слышать об Ипполите, это надо же!

Я могла бы, наверное, ответить, что знать по имени всех бандитов, определившихся в бизнесмены, – слишком много чести, и в каком-нибудь романе слова эти прозвучали бы донельзя героически, но дело в том, что большинство вещей, которые вытворяют герои романов, несовместимы с реальной жизнью. Поэтому я прикусила язык и ничего не сказала. Наша машина и автомобиль сопровождения уже выехали за пределы Москвы.

– Значит, он хочет встретиться со мной? – спросила я у Охотника, который по-прежнему внушал мне больше доверия, чем его спутники. – Ч-чтобы поговорить?

Вероятно, от нервного напряжения я начала заикаться.

– Думаю, да.

Я осмелела.

– А как вы вообще узнали, что я была там? Я хочу сказать, я очень испугалась, когда поняла, что происходит. Ну и… в общем, я сделала все, чтобы меня не нашли. И в полицию звонить не стала, и никому не рассказывала…

– И правильно сделала, – заметил Охотник. – Верь мне, Шарлахов оценит то, что ты не стала откровенничать с полицией.

– Нет, я не об этом. Откуда вы узнали, что я что-то видела? Именно я?

– Над подъездом была камера, – сказал Серега.

– Да? Ну и зачем вы так упорно меня искали, если у вас есть даже запись убийства?

– Камера над подъездом, возле которого расстреляли Алексея и его охрану, не работала, – ответил Охотник. – Работала камера соседнего подъезда, и ты попала именно в ее объектив. Девушка в желтой куртке с пакетом в руке. – Он выразительно поглядел на мою куртку, и я покраснела.

– Вы нашли меня по куртке? – проворчала я. – Или по пакету?

– Когда киллер удалился, ты уронила пакет, в котором было что-то плоское и довольно тяжелое. На пакете была какая-то надпись. Когда мы обработали изображение, оказалось, что это название хорошо известного книжного магазина. Попутно я обратил внимание на размеры пакета, потому что «Кукольная энциклопедия» – издание специфического формата, больше обычного. Получается, незадолго до стрельбы ты была в книжном и купила там какую-то большую книгу.

– Ох, – только и могла сказать я.

– Мы отправились в магазин. Для начала, конечно, запаслись всеми документами, которые предписывали оказывать нам содействие. В магазине я запросил запись с камер, стоящих возле касс, и стал высматривать девушку в желтой куртке, которая в тот день покупала издание большого формата.

– Ну и что вам это дало? – проворчала я.

– Камеры в книжном лучше, чем камера у подъезда. Вскоре мы точно знали, как именно ты выглядишь и какую книгу ты купила. Над паркингом еще одна камера слежения, но тебя она не видела. Раз ты приехала не на машине, возможно, ты ездила на метро. По данным камер метро я понял, на какой станции ты вышла. Потом наши люди разделились и стали работать с супермаркетами и магазинами в районе этой станции. Раз уж ты где-то живешь, значит, покупаешь еду где-то поблизости. Одна из кассирш в супермаркете тебя запомнила. Дальше пришлось опросить кучу бабушек, которые любят сидеть у своих подъездов и точить лясы. Люди обычно терпеть их не могут, а ведь такая бабушка, которая все примечает и за всеми подглядывает, – первый друг любого сыщика. Несколько бабушек отлично запомнили девушку в желтой куртке. Сказали, ты живешь тихо, ведешь себя прилично и никаких нареканий на тебя нет.

– Понятно. – Я потерла нос. – А вы сами – сыщик?

На лицо моего собеседника набежало облачко. Очень, очень незаметное облачко, но такая вот я внимательная, что все-таки его почувствовала.

– Нет.

– Бывший сыщик?

– Нет.

– Ну хоть зовут вас Александр Авдеев?

– Нет.

– Как же мне вас звать?

Серега ухмыльнулся.

– Можешь звать меня Охотник, – сказал человек, выдававший себя за следователя.