Раз пенёк, два пенёк - [83]
Шрам проснулся от нехорошего ощущения: словно кто-то, или что-то — находится рядом, неподалёку. А своим чувствам Иван привык доверять. Сколько раз выручала его звериная чуйка!
Он ткнул Гендоса. Тот, невнятно что-то буркнув, повернулся на бок. Шрам потряс товарища за плечо. Генка открыл сонные глаза и хотел уже выразить своё недовольство, но Иван вовремя прикрыл ему рот рукой.
— Тссс!
Гендос врубился сходу и затих.
Шрам наклонился к приятелю, прошептал еле слышно, в самое ухо:
— В окно поляну паси. Я на воздух выйду, гляну.
Иван поднялся легко и бесшумно, словно рысь. Достал из-за голенища кирзового сапога «финку», чуть приоткрыл люк и скользнул в щель.
Генка тем временем подошёл к окну. Он внимательно осмотрел видимую зону, но ничего подозрительного не заметил. Прислушался, подставив ладонь к уху. Тихо, как в гробу! Мрачная ассоциация, внезапно пришедшая в голову, заставила парня нервно поёжиться.
Вдруг раздался глухой удар. И снова тишина. Спустя минуту Генкино ухо уловило странные звуки. Будто собака лакала из миски, чавкая и урча.
Гендосу сделалось страшно. Он стал молиться Богу, первый раз в жизни, бормоча про себя: «Господи, спаси меня, Господи, спаси меня!» Молитва его шла от самого сердца, парню отчаянно хотелось жить.
— Ктой там? — Малофей не хотел открывать дверь.
— Свои — прогундосил Панкратыч.
— Свои дома сидят. Назовись, мил человек! — не очень храбрый по натуре своей, в последнее время Малофей боялся собственной тени.
— Панкратыч я, Панкратыч! — бывший плотник трусил не меньше деда и затравленно озирался по сторонам.
А ну как старый не пустит? Перспектива ночевать под кустом, в свете последних событий, очень не прельщала корыстолюбивого блюстителя нравственности.
— Чего заявился-то?
Старый охотник на два пальца отворил дверь. Кажется, он не торопился впускать посетителя.
— Дык, выпить принёс! В избу хоть пустишь? — жалобно попросился незваный гость.
— Заходи уж, коли пришёл, — сподобился, наконец, Малофей.
Старик откинул унитазную цепочку с крючка. Данное приспособление он оборудовал в сенях на двери недавно.
Панкратыч облегчённо вздохнул и юркнул в дом.
Генка потихоньку отошёл от окна и затаился, укрывшись за выступом фундаментной колонны. Вдруг, слабый свет летней ночи, протекающий через подвальное окно, застила тень. Похоже, кто-то сквозь узорчатое железо заглядывал внутрь! Парня пробил холодный пот.
Удар по решёткам! В подвале посыпалась штукатурка, но кованые, добротно сработанные прутья, даже не шевельнулись. Умели в старину строить!
Послышался тяжёлый вздох и удаляющиеся шаги. Всё, тишина. Генка сполз на пол. Ноги его больше не держали.
Долгий стук в окно разбудил Клавку. Борода села на кровать, потянулась, зевнула и посмотрела на будильник. Три часа ночи! Она подошла к окошку, отодвинув занавеску, выглянула во двор. Под окном торчал Генька и махал рукой.
Клавка матюгнулась вполголоса, не сдержав эмоций. Кенты-подельники, палево голимое! Хорошо, что хоть Прохор до утра на смене. Баба отправилась открывать дверь.
— Ты чего дрожишь весь? Не холодно вроде, — Борода изумлённо уставилась на гостя.
Генку трясло крупным ознобом. Зубы его стучали.
— Ва… ва… ва… — мало того, парень не мог говорить.
— Топай в избу, — Клавка поняла, что случилось нечто, из ряда вон выходящее.
Генка последовал в дом. Он, прямо в обуви, прошёл на кухню, уселся на табурет и, схватив графин с водой, стал жадно глотать воду.
Напившись, сказал хрипло:
— Дай закурить.
Борода сунула папиросу гостю, зажгла огонь. Парень жадно затянулся и выпустил через ноздри дым. Ещё, ещё…
Хозяйка не выдержала:
— Где Иван?
— Нет Ивана… Вышел весь… Порвали горло Ванюше, — глухо отвечал нежданный посетитель, докуривая до бумажного мундштука.
Клавка крякнула. Присела на корточки, достала папиросу, нервно чиркнула спичкой.
— Точняк?
— Клянусь! Ночью Иван меня поднял. Показалось ему, что снаружи кто-то ходит. Шепчет мне: иди, мол, на шухер к окошку. А я, говорит, схожу, проверю, типа. Вышел Ваня — и всё, с концами! Поначалу возня мне почудилась, но недолгая. Потом кто-то к окну подошёл, по решёткам врезал, аж стены задрожали. Я затихарился.
Выжидал долго, часа два. Нет Шрама. Время уже всё, край! Думаю: будь, что будет. Вылез наверх — никого. Я позвал: Ваня, Ваня! Тишина. Из церкви выхожу, а он в трёх шагах от окошка подвального лежит. Вместо горла — месиво кровяное! Такой вот расклад, Клава. Чё делать-то теперь? — Генкин голос дрожал.
Клавка долго не отвечала, лишь светился в темноте огонёк её папиросы, освещая лицо бабы при каждой затяжке.
— Эх, Ваня, Ваня, бедолага! Упокой Господь душу твою грешную, — тяжело вздохнув, произнесла она.
— Что делать будем? — повторил гость.
— Что делать? Что делать, что делать… Дай подумать, — Борода потёрла переносицу.
Генка ждал, судорожно смоля третью папиросу подряд. Клавка ходила по дому от стены к стене и лихорадочно соображала, как выкрутиться из сложившейся ситуации.
Наконец, баба махнула рукой Гендосу:
— Собирайся, пошли.
В сенях Борода прихватила топор. Сунула инструмент ничего не понимающему парню, а сама заскочила в сарай. Минут десять Клавка там рылась, зажигая спички и гремя садово-огородным инвентарём. В конце концов, баба нашла то, что ей было нужно — четыре пустых мешка из-под картофеля.
«…Этот проклятый вирус никуда не делся. Он все лето косил и косил людей. А в августе пришла его «вторая волна», которая оказалась хуже первой. Седьмой месяц жили в этой напасти. И все вокруг в людской жизни менялось и ломалось, неожиданно. Но главное, повторяли: из дома не выходить. Особенно старым людям. В радость ли — такие прогулки. Бредешь словно в чужом городе, полупустом. Не люди, а маски вокруг: белые, синие, черные… И чужие глаза — настороже».
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.
Хартфордшир, 5 октября 2016 года, примерно два часа ночи. Офицер полиции Дэйв Уорделл и его служебный пес по кличке Финн пытались задержать подозреваемого в ограблении, когда преступник обернулся и атаковал своих преследователей. Финн был ранен ножом с 25-сантиметровым лезвием сначала в подмышку, а затем — когда попытался прикрыть хозяина — в голову. Пес, без сомнения, спас своего напарника, но теперь шла борьба уже за жизнь самого Финна. В тот момент в голове Дэйва Уорделла пронеслись различные воспоминания об их удивительной дружбе и привязанности.
Парень со странным именем Плутон мечтает полететь на Плутон, чтобы всем доказать, что его имя – не ошибка, а судьба. Но пока такие полеты доступны только роботам. Однажды Плутона приглашают в экспериментальную команду – он станет первым человеком, ступившим на Плутон и осуществит свою детскую мечту. Но сначала Плутон должен выполнить последнее задание на Земле – помочь роботу осознать, кто он есть на самом деле.
Сон, который вы почему-то забыли. Это история о времени и исчезнувшем. О том, как человек, умерев однажды, пытается отыскать себя в мире, где реальность, окутанная грезами, воспевает тусклое солнце среди облаков. В мире, где даже ангел, утратив веру в человечество, прячется где-то очень далеко. Это роман о поиске истины внутри и попытке героев найти в себе силы, чтобы среди всей этой суеты ответить на главные вопросы своего бытия.
Что такое дружба? Готовы ли вы ценой дружбы переступить через себя и свои принципы и быть готовым поставить всё на кон? Об этом вам расскажет эта небольшая книга. В центре событий мальчик, который знакомится с группой неизвестных ребят. Вместе с ним они решают бороться за справедливость, отомстить за своё детство и стать «спасателями» в небольшом городке. Спустя некоторое время главный герой знакомится с ничем не примечательным юношей по имени Лиано, и именно он будет помогать ему выпутаться. Из чего? Ответ вы найдёте, начав читать эту небольшую книжку.