Раз пенёк, два пенёк - [67]

— Тут что-то не так! Он же мухи не обидит. Тюфяк. Ни украсть, ни покараулить!

— Видите ли, Панкратыч препровождён туда не за правонарушение, а ввиду умственного помешательства. Надеюсь, временного. Палаты для душевнобольных у нас пока не имеется, — доктор пожал плечами.

— Упрятали мужика… От Вас, Иван Иваныч, признаюсь честно, я такого не ожидал, — укоряюще произнёс Синий.

— Боже упаси! — врач замахал руками, — инициатива целиком и полностью принадлежит участковому.

Оказалось, многострадальный Панкратыч махнул вечером прямиком к Ефимову. И выложил ему всё, что увидел. Якобы покойница, которую они с Петей собственноручно закапывали, сидит у них в гостях и пьёт вино. Участковый, мужик крутой, недолго думая изолировал от общества обезумевшего плотника. Такие вот дела, в двух словах.

Петя почесал голову:

— Тут, Иван Иваныч, без бутылки не разобраться. Разговор долгий. Может, сообразим что-нибудь? Для связного изложения событий, так сказать.

— Я, Пётр, с пустыми руками в гости не хожу даже с утра, — доктор вытащил из-за пазухи склянку с медицинским спиртом.

— Милости просим на камбуз! — просиял Синий.

— Спасибо. Возьмите и доведите, пожалуйста, до нужной консистенции. Надеюсь, умеете? Я, кстати, не буду. А Вы, молодой человек, не облизывайтесь. Пейте лучше чай, больше пользы для здоровья. Уф, сегодняшний день обещает быть жарким!

Доктор прошёл в кухню и уселся на табурет, обмахиваясь носовым платочком. Шурка воровато стрельнул глазами в сторону Синего.

— Я даже не думал, Иван Иваныч!

Тем временем, Петя сполоснул наскоро два вчерашних стакана и уже деловито тряс бутылку, проводя нехитрую химическую реакцию.

Доктор неодобрительно покачал головой:

— И всё же, молодой человек, я Вам категорически не рекомендую…

— Он не будет, — перебил Иван Иваныча Петя.

— Почему же тогда два стакана? — непонимающе спросил врач.

— Сейчас увидите, — подмигнул Петя и гаркнул на всю квартиру, — Клавушка, выходи, опохмелимся!

Борода эффектно появилась из дверей. Она уже успела переодеться, расчесаться, и теперь выглядела более-менее пристойно. Доктор уставился на неожиданную гостью, буравя её взглядом поверх очков.

Клавка присела на второй табурет:

— Это мне налито. Будем знакомы, доктор.

— Очень приятно, — Иван Иваныч привстал и немножко старомодно пожал Клавкину руку.

Потом, согнав Шурку с подоконника, высунулся из окна и сломал ветку сирени. Галантно преподнёс Бороде. Та смущённо улыбнулась — никто ещё так красиво за ней не ухаживал!

— Клавушка, бери! — Петя один не пил.

Клавка взяла стакан и порывисто вздохнула:

— Хорошо-то как, братцы! Солнышко светит, сирень пахнет сладко. А небо за окном — вы-со-чен-но-е! Будем здоровы!

Звякнули привычно стаканами. Шурка, понимая, что сегодня ему не светит, налил себе чаю.

— Я вас слушаю, — напомнил о себе врач, едва собутыльники отдышались после выпитого.

Клавка начала рассказывать свою невесёлую эпопею — почти ничего не утаивая. Речь её, эмоциональная, иногда прерывающаяся истерическим плачем (слишком свежи были воспоминания о перенесённом ужасе), до глубины души взволновала добросердечного Иван Иваныча.

Борода рассказывала, как билась она в своём узилище и скребла отчаянно доски, сдирая в кровь кожу на ладонях и кулаках, ломая один за другим ногти. Как набивалась ей — в глаза, в рот, в уши — земля, просыпавшаяся сквозь щели небрежно сколоченной «домовинки».

Тётка прочувствовала, пропустила сквозь себя, словно напряжение в триста восемьдесят вольт, ужас погребения заживо! Даже слушать подобное было невыносимо.

После того, как Клавка замолкла, долго ещё никто ничего не говорил. Наконец, Иван Иваныч трубно высморкался в платок, нарушив тем самым тишину.

— Знаете, у меня просто нет слов! Ужас какой-то! Радует только, что вся эта история хорошо закончилась.

Клавка ничего не ответила. Петя разлил спирт — для себя и гостьи. Шурка потихоньку закидывал в себя второй стакан чая.

— Вот только одного я не пойму. Зачем вам, молодые люди, понадобилось раскапывать могилу? — обратился к практиканту доктор.

У Шурки на это был готов ответ:

— Никто ничего раскапывать не собирался. Просто, мы пошли провожать девушек. Пёсик (кстати, Ваш, Иван Иваныч) увязался за ними. И вот, возле пеньков, Тузик словно сошёл с ума. Начал тявкать, рыть землю, выть и скулить. Да так убедительно, что мы ему поверили! Сходили за лопатами и стали копать в этом месте. Результат — вот он, вернее, она!

Объяснение Шурки не вызвало у доктора ни малейшего сомнения. Иван Иваныч снова сморкнулся в свой платок. Клавка, тем временем, курила сигарету, Петя задумчиво крутил в руках пустой стакан.

Наконец, Синий вспомнил про своего незадачливого соседа:

— Теперь ты понял, Иван Иваныч, что Панкратыч вполне в здравом уме? Надо освобождать мужика, ни за что сидит. Посодействуй уж, будь ласков.

— Это обязательно, и незамедлительно! Правда… а, ладно, — врач махнул рукой.

— Чего, чего? — насторожилась Клавка.

— В общем, Панкратыч утверждал, что видел не только Вас, Клавдия. Я имею в виду мертвецов, — напустил туману Иван Иваныч.

— Кхе! — прочистил горло Петя, — с кем же он там ещё встречался?!

— Вполне серьёзно уверял участкового, будто наткнулся на Кабана. Якобы, тот разгуливал ночью по посёлку! — пояснил доктор.