Раз пенёк, два пенёк - [3]

— Где деньги, гады?! — Шурка не сумел сдержать эмоций.

Грозно рыкнул золотозубый «жандарм» за спиной. Офицер, услыхав «гады», нахмурил брови и отпихнул бумаги в сторону. В глазах милиционера засверкали молнии.

— Деньги, говоришь, где!? В Караганде! — вдруг рявкнул он во всю глотку.

Старший лейтенант, для пущей острастки, грохнул кулаком по столу. Начальник вытрезвителя заимствовал этот психологический (и весьма действенный) приём у старшины Петровича — ветерана местного линейного отделения. Подействовало! Пацаны разом присмирели.

— За всё надо платить, За медицинский вытрезвитель, тоже, — милиционер сбавил тон.

— Хороша медицина! — буркнул Шурка, потрогав распухшее ухо.

Старший лейтенант, не обращая на него внимания, продолжил:

— По двадцать карбованцев с рыла. Вот квитанции. Можете их показать своему директору, а заодно рассказать ему, как вы отметили День Победы. В остатке вашей наличности — три рубля двадцать четыре копейки. Хорошо ещё, что это осталось. Есть на что ехать в своё Петровское. Вы ведь оттуда? Вот, назад к себе и возвращайтесь.

— Мы пропили всего пять восемьдесят на двоих. Денег у меня оставалось больше. Намного больше. Я накануне получил стипендию и материальную помощь, — пробубнил Шурка.

— Дома спорить будешь с мамкой! — ткнул его чувствительно в бок здоровяк.

— Тихо, тихо, Фёдор, парни неопытные, не знают жизни ещё. Видите ли, молодые люди, вас доставили в вытрезвитель, внимание — в состоянии сильного алкогольного опьянения! Это значит, что вы не могли ни вести себя культурно, ни мыслить разумно. Поэтому, сотрудники милиции выполнили свой долг — временно изолировали вас от общества. Ты, кудрявый, получил в ухо за то, что оскорблял представителя власти при исполнении. Тому есть множество свидетелей. По закону, мы вообще должны завести на тебя уголовное дело. Да ведь не звери: зачем судьбу ломать парню молодому? Так что, считай, легко отделался.

Теперь, что касается денег, якобы украденных у вас работниками милиции. Вы такого не говорили? Повторяю, что касается ваших претензий. Можете написать заявление. Каков будет результат, а, кудрявый? Правильно — ты сядешь за сопротивление представителю власти. Лет, этак, на пять. Так что, не рыпайтесь, ребятки, себе дороже выйдет. Настоятельно рекомендую, послушайтесь моего совета. Дуйте быстренько к кассам и покупайте билеты — назад, в Петровское, пока ещё не ушёл последний автобус. Если ещё раз здесь попадётесь — будете иметь дело с Фёдором. Для справки: он — мастер спорта по боксу. Есть вопросы, пионеры? Нет вопросов. Вот вам ваши документы и деньги. К кассам, за билетами домой — бегом! Чтобы через минуту я вас здесь не видел.

Старший лейтенант закончил говорить и отвернулся. Золотозубый одобрительно хмыкнул.

Выйдя из вытрезвителя, ребята присели на скамеечку. Кудрявый достал пачку сигарет, прикурил, и, пыхтя, сделал несколько затяжек.

— Что делать теперь будем? — спросил задумчиво.

Товарищ его лишь, молча, пожал плечами в ответ.

— Сволочи, — пожаловался Шурка, — блин, ухо сильно болит.

Васька вслух просчитал возможный ход событий:

— Ну, приедем мы назад. Валерьяныч начнёт разбираться. Узнает про вытрезвитель. Не дай Бог, ещё выгонит из училища.

Валерьянычем называли между собой учащиеся директора ПТУ — Павла Валерьяновича.

— Назад нам ходу нет, это ясно, как Божий день, — подвёл итог Шурка, — пойдём на вокзал, там посмотрим, что к чему…

На перроне изучили расписание. Поезд, проходящий через Березняки, шёл в десять утра. Через семнадцать часов. Где переждать, а, главное — на что ехать? Вопрос.

— Чего делать будем? Жрать охота, — занервничал Шурка.

— У меня есть в сумке еда. Бабушка положила, сейчас перекусим, — успокоил его товарищ.

— Вот, хорошо иметь родственников. А нам, детдомовским, только государство помогает, — пробурчал кудрявый со вздохом.

— У тебя родители померли? — спросил Васька.

Ребята учились в разных группах, поэтому ничего не знали друг о друге.

— Где-то живут, наверное, не знаю. Да, чёрт с ними, — отмахнулся Шурка.

Васька решил не продолжать разговор, заметив, что товарищу неприятно отвечать на подобные вопросы. Ребята потащились с сумками в сквер, находящийся неподалёку от вокзала.

Горе-практиканты отыскали свободную скамейку в гуще кустов. Разложились, выставив на расстеленную газету скромную трапезу: кильки в томате, варёные яйца, да чёрный хлеб. На десерт — холодный сладкий чай в пластмассовой фляжке.

Солнышко клонилось к западу, чуть заметно подрагивали ветви кустов, покрытые свежей изумрудной зеленью. Воробьи клевали крошки, которые им бросал Васька, чирикая весело и беззаботно.

— Привет, ребятки. Нагнали уже? — голос прозвучал так неожиданно и резко, что пацаны вздрогнули.

За спиной у них стояла, переминаясь с ноги на ногу, баба. Одетая совершенно непрезентабельно, можно сказать даже — убого. Мокрые дутыши-«луноходы» месили бесцельно грязь.

— Извините? — не понял Васька.

— Выпустили, говорю, из милиции? — пояснила тётка.

— Да, конечно. Мы же не преступники! — юноша поправил на носу очки.

Шурка молчал. Говорить ему мешало яйцо, только что запиханное в рот.

— Так, может, это… скинемся по рублю? У меня есть один. Да с вас два. Купим бутылку красного!