Раз ошибка, два ошибка… Дело о разбитом «жуке» - [16]
– Нет, Аттилу как-то укусила собака. Очень сильно. Но он всё ещё в полицейском участке, помнишь?
Из её кармана раздаётся Соната № 5 Бетховена. Она достаёт телефон и переводит взгляд на экран.
– Смотри-ка. Аттила дома. И мама тоже. Мне пора. – Рене встаёт, а Пинг и Понг подскакивают за ней.
– Видишь, его отпустили, – улыбаюсь я. – И собаки целы. – Пинг и Понг машут хвостами.
– Ты что, детективов не смотрел? Нельзя идти на поводу у преступников.
Я снова хмурюсь. Рене почти всегда права. Четвёртая ошибка наверняка в том, что я послушался M.Y.O.B.
День второй. Ошибка пятая
Мне стыдно, потому что я не помог брату Рене. Мы с собаками идём домой. По дороге мы встречаем на остановке мистера Рона. Я едва узнаю его, потому что на нём нет оранжево-жёлтого жилета и кепки регулировщика. К тому же на нём кепка «Торонто Блю Джейс», надетая задом наперёд.
– Привет, ребята.
Я пару раз моргаю. Кажется, он счастлив, с него не течёт пот. Но его руки кажутся слишком большими и пустыми.
– Иду в торговый центр, чтобы купить подарок для ма. – Он разворачивает ладони ко мне. В них нет стоп-сигнала. – Так здорово, что сегодня выходной. Нда, нда. В магазинах не так людно.
Только представьте себе парня его возраста с «ма», которой надо покупать подарки на день рождения.
– А что вы хотите купить? – спрашивает Рене.
– Я уже купил ей пепельницу. Надоело убирать за ней окурки на заднем дворе. Она была идеальной. Но я её потерял. Курение – плохая привычка. Я не должен её поощрять.
– Увидимся завтра, мистер Рон.
– Да-да, – улыбается и машет он.
– Божечки, сколько же лет его матери? – шепчет Рене. – Какая разница, курит она или нет?
– Очень даже большая разница. Когда куришь, не чувствуешь вкуса еды. Одежда и волосы пахнут. Ногти и пальцы желтеют, становятся бесцветными. – Для такой всезнайки она порой сильно тормозит.
– Да ей же лет сто. Разве не все старушки плохо пахнут и ходят с жёлтыми ногтями?
– Только не моя бабуля. – Я бросаю на Рене недобрый взгляд. – Она красит ногти и брызгается духами с лимонными нотками.
По мере приближения к дому Рене мы натыкаемся на Мэйсона Мэна. Он с улыбкой любуется кирпичной стеной, выложенной вдоль подъездной дорожки. Мне приходится натянуть поводок, чтобы Понг не накинулся на него со своим приветствием.
– Здравствуйте, мистер Мэйсон. Отлично смотрится. – Я надеюсь, моя лесть поможет ему забыть об инциденте с собакой.
– Эта малышка простоит дольше самого дома.
Рене с трудом удерживает Пинга на противоположной стороне тротуара, чтобы уберечь труды мистера Мэйсона.
– Кирпичи же не новые, правда? – спрашивает она.
Я поворачиваюсь и вскидываю бровь.
– Они старинные!
«Простоит дольше самого дома», – эти слова напомнили мне о машине, которая въехала в школьную стену.
– Мистер Мэйсон, а у вас не воровали кирпичи?
– Нет, я пересчитал каждый кирпич с отметкой «Стандарт». Люди любят делать из них книжные полки и вазы для сладостей, поэтому на ночь я запирал кирпичи на замок.
– Вазы для сладостей? Серьёзно? – спрашивает Рене. Я толкаю её локтем.
Кажется, мистер Мэйсон не услышал её вопроса.
– Кажется, скоро я получу заказ в вашей школе. Я воспользуюсь твоим предложением. Ты обещал бесплатный выгул.
– Отлично, здорово, – вру я из вежливости. В ближайшую пару дней у меня Пинг и Понг. Как я найду время на ещё одну собаку? – Просто позвоните, и я что-нибудь придумаю.
– Я позвоню твоему отцу. Бэйли его знает. Передай ему, что мне нужен ещё один пакет печёночных байтсов. Пёс готов на что угодно ради этих штук.
– Передам, конечно, мистер Мэйсон.
Мы заворачиваем за угол. Собаки идут впереди.
– Так к чему этот вопрос про кирпич, – спрашивает Рене, когда мы отходим от мистера Мэйсона на безопасное расстояние. – Мы даже не знаем, какой кирпич нашли на педали газа.
– Просто хотел исключить такой вариант. – Мы подходим к её дому и продолжаем болтать.
– Так ты всё-таки решил помочь мне оправдать Аттилу, – она улыбается и хлопает меня по плечу.
Кто-то раздвигает шторы на первом окне. Я вижу её брата, стоящего со скрещёнными руками. Он носит ирокез. И он наверняка качается, потому что футболка обтягивает его плечи и руки. Аттила смотрит на Понга. Буквально буравит его недобрым взглядом. Затем он, прищурившись, переводит взгляд на меня.
Возможно, пятую ошибку совершает Рене. Ведь мне уже кажется, что, скорее всего, я найду ещё больше доказательств вины Аттилы.
День второй. Ошибка шестая
Рене передаёт мне поводок, не замечая, что за нами, нахмурившись, следит её брат.
– Ты не боишься, что преступник узнает о нашем расследовании?
– Боюсь, конечно, – отвечаю я. – Но мы должны выяснить, кто же он. Иначе я больше никогда не буду чувствовать себя в безопасности.
Её улыбка превращается в ухмылку.
– Ты всегда смотришь глубже, чем другие. С тобой мы непременно найдём преступника.
Мама с папой всегда говорят, что я слишком глубоко копаю. Только у них это звучит как что-то плохое. Я улыбаюсь Рене в ответ. В конце концов, она всегда права.
– Спасибо.
Ротвейлер Бадди идёт к нам с другой стороны квартала.
– Нам пора. Понг не любит собаку, которая идёт в нашу сторону. – Я поворачиваю в другую сторону, утягивая за собой собак.
