Район-55 - [91]

Пожелав Скопе как можно более скучного дежурства, я спустился вниз. Большой, не тратя время зря, уже спал. Настя лежала неслышно и, подозреваю, тоже давно спала. У костерка сидел стажер Клима, Женька Седой. Натуральный голубоглазый блондин, чью почти плакатную внешность солдата времен Третьего рейха нарушал только хищно-кривоватый нос, перебитый когда-то давно. Он жарил на огне, наколов на шомпол, куски давно засохшего батона местной выпечки.

– Чего не спится-то? – поинтересовался я, разворачивая собственный спальник. – Устал или не особо вашим новеньким доверяешь?

– Ага. – Седой потрогал начавший пригорать кусок и немедленно стал дуть на обожженные пальцы. – Не доверяю. А особенно твоему туристу. Ты ему сам-то доверяешь?

Прежде чем ответить, я подумал, между делом расстегивая ботинки. Особых причин для недоверия вроде не было. Вел себя оператор грамотно, когда дело дошло до стрельбы, не растерялся, показал, что действительно знает, с какого конца за ствол держаться нужно. Немного настораживало кое-что, но делиться этим с Седым я не считал нужным.

– Да вроде не к чему придираться. Тем более, Седой, рекомендацию на него мне Сдобный дал. С какой стати ему мне врать?

– Ну да ладно, Сдобный так Сдобный. – Седой критически осмотрел результаты своих трудов. – А за своими гавриками я все-таки присмотрю. Спокойной ночи, Пикассо. Спи, я покараулю тут да и за костром посмотрю, ночи-то все холоднее становятся.

Устроившись, я задремал под хруст уничтожаемых Седым собственноручно произведенных кулинарных изысков.

* * *

Разбудил меня Большой. Пинком по пяткам, эсэсовец здоровый. Он сидел возле костерка, попивая дымящийся «купец» из своей старой стальной кружки с ручкой, тщательно замотанной толстыми шерстяными нитками, и довольно жмурился, напоминая медведя-шатуна, добравшегося до пчельника. Никогда я не понимал этой его страсти к употреблению густого, черного как деготь, крепчайшего чая, по температуре близкого к кипятку. Но на вкус и цвет, как говорится…

– Вставай. – Он отхлебнул своего адского варева. – Пора молодых менять.

– Ага. Седой спит?

Большой ткнул пальцем в направлении кучи тряпья, лежащей в углу. Присмотревшись, я понял, что это был тихо похрапывающий Седой, завернувшийся в пончо.

– Я-то встал минут сорок назад. Приспичило отлить мне, понимаешь. Не иначе как аденому подхватил. Эх, Пикассо, старый я стал…

– Да и молодой, чать, то же самое был, – я ухмыльнулся.

Под настроение наш терминатор любил пожаловаться на возраст и болячки, которые на самом деле боялись его как огня. За все время, что его знаю, – хоть чихнул бы разок. Да и лет было ему, по самым жестоким прикидкам, явно не больше сорока.

– Ну, встал, и чего?

– Чего, чего… Отправил его спать, а то он чуть в костер носом не сунулся. Чай вон весь выдул. Ты не знаешь, чего это он весь в крошках был?

Проигнорировав вопрос, я выбрался из спальника и собрался будить журналистку. Жалко, конечно, прерывать ее сон, но нечего было напрашиваться. Сама виновата.

Большой остановил меня в самый последний момент, просто придержав рукой и не сказав ни слова. Отставив кружку, мотнул головой в сторону выхода, взял «Печенег» за ручку и пружинисто поднялся, бесшумно растворяясь в дверном проеме. Делать было нечего, надев шлем и накинув капюшон, я взял свой «калаш» и пошел за ним.

«Отмычки» и Алексей сидели за импровизированной баррикадой из обломков бетонных блоков, ржавого сейфа и кучи железа непонятного происхождения. Баррикаду сооружали тремя командами сразу после того, как определились с этим маршрутом. Несколько раз ее уже приходилось проверять на прочность.

– Спокойно? – поинтересовался Большой у Снегиря. – Или как?

– Нормально. Только волков шуганули разок.

Снегирь, маленький и плотный колобок, гордо продемонстрировал свой старый АКС-74 с накрученным на ствол «бесшумником». Ну-ну, вот ведь продуманный перец. Пять баллов в его зачетку за то, что додумался стрелять один и никого не разбудил при этом.

– Кто наверху – Лебедь или Скопа?

– Если честно, то не в курсе. – Оператор пожал плечами. – У них там не слышно ничего.

Большой повернулся к нему:

– А никто не додумался посмотреть что ли? Они там вообще живые?! Снегирь, вы тут что, анекдоты рассказывали друг другу и думать про них забыли?!

Мне было очень интересно, каким образом новички выкрутятся из сложившейся ситуации. Ясно было, что на крыше все в порядке, но я полностью одобрял действия Большого. Самое опасное, когда начинаешь считать, что контролируешь ситуацию. Расслабился – и рраз, тебя уже, довольно похрюкивая, обгладывает голодный и злющий вурдалак. И хорошо, что сейчас им это объяснил Большой. Руки он распускать не будет, а вот тот же самый Седой запросто мог заехать в ухо и был бы прав.

Конец моральной экзекуции положил Лебедь, высунувшийся из-за мешочного бруствера и доложивший, что наверху все в полном порядке и не хрен орать. После этого «отмычки» и оператор отправились отдыхать, а нам с Большим пришло время обстоятельно поговорить.

Вообще-то и внешность нашего последователя легендарной Анки из «Чапаева», и манеры не давали даже намека на его немалый интеллект. Но под массивными, нависшими бровями и мощным, покатым лбом скрывалась звериная интуиция и острый аналитический ум. И не думаю, что разговор нам предстоит о построении утреннего маршрута.