Рая & Аад - [4]

Однако же позволим себе искренне усомниться в необходимости первого и последнего составляющих этой драгоценной формулы (самой жизни!), где семантический акцент падает, конечно же, на её центральный, опорно-несущий член, а оба крайних (обрамляющих – мы бы даже сказали, факультативных) возникают, так сказать, в процессе.

Правда, в вопросе дешифровки данного девиза (хоть это и сфера специалистов геральдики, но позволим себе краткий любительский экскурс) – итак, в вопросе дешифровки данного девиза не исключён и другой подход. Возможно, здесь назван не сам краеугольный трёхчлен, необходимый для перехода из одного социального состояния в другое, но, как в письменах крайне скрытных ацтеков, закодирована инструкция (manual), а именно: последовательность действий в технологическом процессе (этого самого перехода). 

Тогда эту инструкцию следует прочитывать так: 

1. Взять в руки первый член формулы (чемодан). 

2. Максимально активизировать второй член, придав ему коэффициент полезного действия, приближающийся к ста процентам.

3. Через три года можно запрашивать третий, «целевой» член формулы.

Флаг Клуба представляет собой шёлковое прямоугольное полотнище из двух равновеликих горизонтальных полос: верхней – поросячье-розового и нижней – белоснежно-белого цвета. Отношение ширины флага к его длине – два к трём.

Поросячье-розовый цвет символизирует непреходящий оптимизм, свежесть и бьющую фонтаном сексуальность.

Белоснежно-белый цвет символизирует нерушимое целомудрие тела, души и высоких помыслов. 

В центральной части полотна, на границе цветов, сусальным золотом вышит девиз Клуба (см. выше). В самой верхней части полотнища, по горизонтали, вышиты три золотых фигуры. Это триединая HIRUDINA (по-русски говоря, пиявка) с эротической грацией изогнувшаяся в виде следующих символов:

£ $ €

Помимо девиза и флага, в Клубе есть ритуальное приветствие. Завидев друг друга, дамы, т. е. члены Клуба, троекратно выкрикивают громовое: «ЖОНП! ЖОНП!! ЖОНП!!!» («Жизнелюбие! Оптимизм! Напор! Позитиff!») – и, указательными пальцами, с силой, растягивают в стороны углы своих всегда влажных, свеженапомаженных ротовых отверстий.

От этого ритуального приветствия и образовалось неформальное название его членов, а именно: ЖОНП'ы – или просто жонпы. Отдельно взятый член Клуба называется жонпа. (Было бы в корне ошибочным полагать, что здесь просматривается семантико-фонетическая коннотация с той частью тела, которая, придавая туловищу в положении сидя известную устойчивость, отвечает за написание больших объёмов прозы. Нет, нет и нет – это просто курьёзное совпадение.)

В этом Клубе есть, конечно, и свой гимн. Он имеет ритм походной строевой песни. У него громадное количество куплетов, охватывающих своим смыслом все более-менее важные (в стратегическом значении) повадки, привычки и психо-физиологические особенности мужчин различных этнических групп, а припев там такой:

Стрено-жить мужи-ка!

При помощи трёх «ка»!

– Кюхе!

– Ать-два!

– Койка!! 

– Ать-два!!

– Киндер!!!

В клуб «Русские Присоски» входит зоологический отряд дам, предшественниц которых мы не советуем иностранцам искать среди классических образцов классической русской литературы. Почему? Да просто потому, что этих дам там нет.

Описания этого зоологического отряда, тем более, нет в литературе для (про) донских казаков, казахов-стахановцев, акынов, слагающих песни о девочке Мамлакат Наханговой; нет их описания и в литературе для (про) холмогорских поморов, успешно наладивших массовый выпуск Платонов-Невтонов на собственной сырьевой базе, – и вообще: в обгорелых свитках-рукописях, принадлежащих к эпохе Полного Расцвета Гангрены, – описание этого зоотряда, конечно, отсутствует. Опять же: почему? Да потому, что эволюционно-исторически он ещё не сформировался, хотя базисные предпосылки уже, безусловно, имелись.

Два десятилетия назад эти предпосылки наконец созрели. Так что нынче жонпы, по-сестрински выручая, загрызая, лаская и подсиживая друг друга, проходят конкурсную отбраковку во всех точках нашего «небесного тела». (Охо-хо!..)

Их, в охотку, трахают франки, галлы, норманны, бургундцы;

их лениво пилят англы, саксы, фризы, юты; 

их всласть дерут алеманны, бавары, лангобарды;

их, словно самцов, барают готы и швабы;

их пылко пялят каталонцы, галисийцы и баски;

их трудолюбиво долбят оски, умбры, пицены;

их, в очередь, гобзят ёты и свеи;

их злобно жарят батавы; 

их задумчиво ставят на четыре кости ханьцы,

им небрежно бросают палку ачаны;

их печально трут лаху, наси, лису, чан;

их старательно дрючат пуми, дино, мэньба, ну;

их угрюмо пердолят чжуаны;

их, с песней, натягивают кхаси и маратхи;

их целенаправленно рвут монпа и раджпуты;

их умело штопают сефарды и ашкеназы;

их жадно употребляют дайцы и шуйцы;

их рассеянно факают маонани;

их грозно отхаривают дауры и баоань;

их без продыху шворят гэлао, ли, мяо, ва, ту;

их нон-стоп шмарят аканские народы;

их, в такт, тараканят дунгане, байи, народы туцзя;

их круглосуточно употребляют бушмены, берберы;

их, в два смычка, отделывают лемтуны, гараманты;

им, смеясь, задувают хэчжэ и гаошань;

их, между делом, имают нгони, хадза, хехе, хугу.