Рай - Техас! - [9]

— Я выросла там.

— Воспитанница дома призрения? Чрезвычайно интересно. Я знавал одного защитника, тот рос прямо в тюрьме — его отец служил там охранником, но, кажется, мне не встречались воспитанники заведении, подобных вашему. Там работали ваши родители?

— Мои родители содержали его. Отец умер десять лет назад, и с тех пор я помогала матери вести все дела по дому. Она продала его совсем недавно и перебралась во Флориду.

— И где же находится этот дом?

— В Огайо.

— Кливленд, Колумбус?

— Нью-Гранди.

Он улыбнулся:

— Кажется, я ничего не слышал о Нью-Гранди. И как же вы перешли в Голливуд?

Его убийственная улыбка не давала ей сосредоточиться, но она решительно настроилась не уходить от темы разговора:

— Уиллоу Крейг, продюсер студии, предложила мне работать с ней, потому что нуждалась в надежном человеке. Ей понравилось, как я вела хозяйство в «Шэди Экрз». Ее отец постоянно жил у нас, пока не умер месяц назад.

Когда Уиллоу Крейг, возглавляющая студию «Уиндмилл», предложила ей работу, Грейси долго не могла поверить такому везению. Должность, конечно, не ахти, и ставка невысока, но место сулило перспективы. Грейси решила проверить себя в новом деле.

— А по какой причине, мистер Дэн… о, простите, Бобби Том, вы не объявились на студии и не приступили к работе?

— О-у, тому есть масса причин! Хотите «Джелли-Белли»? Где-то в столе у меня спрятан целый мешочек. — Он принялся дергать ящики стола за ручки. — Почему-то не открываются. Мне, наверно, потребуется стамеска или небольшой ломик.

Грейси улыбнулась. Он снова ушел от ответа на ее вопрос. Однако она привыкла общаться с людьми, чей ум зачастую витал в эмпиреях, и решила повернуть разговор в другую сторону:

— У вас такой необычный дом. Вы давно здесь живете?

— Два года. Мне самому он не нравится, но архитектор гордится им. Она называет этот стиль городским пещерным с японо-таитянским уклоном. Впрочем, журналистской братии он нравится. Его фотографировали миллион раз. — Отказавшись от намерения найти «Джелли-Белли», он положил руку на клавиши компьютера. — Я совсем не удивляюсь, когда нахожу коровий череп в ванной или каноэ в гостиной: они вечно таскают с собой такие штуки, чтобы их снимки получше смотрелись, хотя нормальные люди, конечно, не держат в своем жилье подобных вещей.

— Наверное, тяжело жить там, где тебе неуютно?

— У меня целая куча других домов, так что этот не играет особой роли.

Грейси удивленно заморгала глазами. Большинство ее знакомых были едва способны оплатить счета за муниципальные квартиры. Она хотела было спросить, сколько у него таких домов, но вовремя прикусила язык. Снова зазвонил телефон, но Бобби Том опята не притронулся к трубке.

— Это ваша первая проба в кино, не так ли? Вы, наверное, давно мечтали стать киногероем?

Он рассеянно посмотрел на нее:

— Киногероем? Угу, довольно давно.

— Вы, наверное, не знаете, что каждый день простоя обходится студии в тысячи долларов. «Уиндмилл» — небольшая независимая кинокомпания, которой такие затраты не по карману.

— Они снимут деньги с моего счета.

Казалось, его эти вещи не волновали. Он играл с плюшевой мышкой, которая валялась на куске поролона возле компьютера. Его ногти были коротко подстрижены.

— Поскольку у вас нет актерского опыта, я подозреваю, что вы просто немного нервничаете по поводу всего этого. Если вы боитесь выйти на съемочную площадку…

Он выпрямился и встал. И заговорил тихо, но с затаенной силой, которой она не замечала в его голосе раньше:

— Бобби Том Дэнтон ничего не боится, дорогуша. Запомни это;

— Каждый чего-то боится.

— Только не я. Когда ты провел лучшую часть жизни в схватках с хорошо тренированными громилами, готовыми выдрать из тебя кишки через твои собственные ноздри, никакие киношные штучки тебя не испугают.

— Я понимаю. И все же вы больше не футболист.

— Я всю жизнь останусь футболистом в той или иной степени.

Грейси показалось, что она уловила в его глазах тоску, но это ощущение быстро прошло. Бобби обошел стол и встал рядом с ней:

— Может быть, вы наберете номер и скажете своей начальнице, что я на днях к ней заеду?

Ему все-таки удалось разозлить ее. Она резко поднялась, демонстрируя все свои пять футов и четыре с хвостиком дюйма.

— Если я и скажу что-нибудь моей начальнице, так это то, что мы завтра днем летим в Сан-Антонио, а затем катим в Теларозу.

— Так нужно?

— Именно так. — Она знала, что должна держаться с ним твердо с самого начала, иначе он подчинит ее себе. — В противном случае вы окажетесь втянутым в тягомотный судебный процесс.

Он потер подбородок:

— Я подозреваю, что ты выиграешь его, киска. Когда мы вылетаем?

Она посмотрела на него подозрительно:

— Наш рейс назначен на двенадцать сорок девять.

— Годится.

— Я заеду за вами в одиннадцать.

Это было скорее утверждением, чем вопросом.

— Может, будет проще, если мы встретимся в аэропорту?

— Нет, я заберу вас отсюда.

— Очень мило с вашей стороны, леди.

В следующий момент Бобби Том твердо взял ее за локоть и вывел из кабинета. Он изображал из себя вежливого хозяина и обратил ее внимание на потемневший от времени гоне из старинного храма, украшавший стены прихожей, но ровно через девятнадцать секунд она оказалась в одиночестве на тротуаре.