Рай: правила выживания - [10]

– Нам в административный корпус, – бросил он на ходу.

Догадалась, хотя… Привыкай, Мария. В теле Маши так к тебе будут относиться все.

В административном корпусе нас встретили приветливо. Можно сказать, под ручки отвели на ректорский этаж. Там, кроме секретариата, располагались, кажется, архив и кадровая служба, но я на этом внимания не заостряла. Зато, взглянув в большое зеркало, отметила, что выгляжу как обычно. Без зеленых линз – так даже и лучше.

– Волнуетесь? – шепнул Бьорг.

– О чем? – без эмоций ответила я.

Конечно, волновалась. Абсолютно спокойны только трупы. Секретчик понимающе усмехнулся – тебя бы, гад, на мое место! – и приложил ладонь к панели рядом с шикарной дверью – белой, из матового стекла посередине, с никелевыми накладками по бокам. Дверь тут же отъехала в сторону, пропуская нас в огромную приемную. Там стояли диваны, стулья и кресла – в несколько рядов, горшки с экзотическими растениями – на полу и нескольких стеллажах с подсветкой – и гигантских размеров стол с несколькими мониторами и кучей визоров.

Там, за столом, я увидела, наконец, вживую свое будущее тело. Так и есть, ручки-ножки тоненькие, зато рельеф виден со всех сторон: грудь, талия, бедра, все как у рекламной девушки. Глазищи голубые, локоны с пепельным отливом, на щечках умилительные ямочки, губки, зубки…

– Машенька, Проскурин у себя? – поинтересовался Бьорг.

Ни здрасьте вам, ни до свидания?

Но сексапильная блондинка просияла на него своей улыбкой и ответила:

– Проходите, Михаил Андреевич вас ждет.

У меня чуть скулы не свело от такой реакции на секретчика. С другой стороны, она же может и не знать, кто такой Бьорг. В любом случае, с девчонкой надо налаживать контакт, потому что у нее останется мое тело! И я не хочу, чтобы за месяц она его запустила так же, как свое. Поэтому я тоже мило улыбнулась и сказала:

– Добрый день. Я Мария. А вы – Маша?

– Здравствуйте, Мария, – тепло ответила она. – Только у нас уже вечер. Проходите, пожалуйста, в кабинет.

– Мария! – прогремел за стеной глас Рейвенсона.

И я вошла, оставив Машу за дверью.

Всемирно известный ученый и первооткрыватель планеты-рая стоял у окна и разглядывал меня. Я, в свою очередь, уставилась на него во все глаза. Если Проскурин и постарел, то совсем немного. Глыба, а не человек! Он был немного выше, чем я себе представляла, плечи и руки, как у борца, живот, правда, слегка выпирал, но когда мужчине за сто, это уже не так важно.

Лицо и лысина самого знаменитого аграрного академика потемнели от загара. Не удивительно, ведь в Тахонге больше всего солнечных дней (опережает его только безусловный рекордсмен – пустыня Калахари), а Михаил Андреевич, видимо, продолжал регулярно бывать на всех подконтрольных ему полях, степях и опытных делянках.

Между тем Бьорг представил меня, как лучшего оперативника особого отдела УВБЗ.

Темные глаза из-под морщинистых век последний раз обвели всю мою фигуру, и Проскурин спросил:

– Почему она?

– Она – лучшая, – ответил Бьорг.

– Вы повторяетесь. Милая барышня, чем вы заслужили доверие Секретной службы, и почему я, – это местоимение он выделил голосом, – должен доверить вам безопасность экспедиции?

Это снисходительное «барышня» – даже не из прошлого, из позапрошлого века! – окончательно вывело меня из себя. А когда меня выводят из себя, я становлюсь… Неважно.

– Я не просила о доверии. Ни у Секретной службы, ни, тем более, у вас. Более того, огромным удовольствием будет узнать, что не подошла для вашей великой миссии, и вернуться назад.

– Дерзит? – спросил Проскурин у Бьорга, на что тот покачал головой и ответил:

– Нервничает немного. Но на самом деле Мария справится.

– Тем более, что никого другого Секретная служба на мое место не выделит, – продолжила я. – Нет у них других, как вы говорите, барышень.

Бьорг усмехнулся уголком губ:

– У нас никаких нет, Михаил Андреевич. Мария – высококлассный специалист. У нее самая лучшая раскрываемость, а вашего ученика и друга надо искать. Она найдет, у капитана Петровой мертвая хватка.

– Как я вижу, капитану Петровой тоже не предоставили выбора? Нет-нет, не стоит, – остановил Проскурин готового начать защитную речь Бьорга. – Я все понимаю, это ваша работа.

А он соображает. Вот только это его всепонимание… Ладно, надо брать быка за рога, ведь Проскурин – мой единственный свидетель, способный рассказать о том, что ждет на Зеленой планете. И поскольку я все еще была не в себе, то начала допрос стандартно:

– Михаил Андреевич, вспомните и расскажите о том, что вы видели. – Опомнилась и добавила: – На планете Рай, я имею в виду.

Бьорг расхохотался. Через пару секунд я тоже позволила проявиться улыбке, а Проскурин удивленно переводил взгляд с меня на веселящегося секретчика.

– Вот видите, – сквозь смех проговорил последний, – я же говорю, у нее хватка… железная! Это она вас допрашивает, – и он опять рассмеялся.

Проскурин скупо улыбнулся и спросил:

– А что, вы не предоставили капитану Петровой никаких материалов по цивилизации мьенгов?

Как это типично для свидетелей… Вот все стремятся переложить ответственность на уже готовый носитель информации. «Видели запись?», «Я уже все рассказал вон тому сержанту…», ну, и так далее…