Рай: Потерянный рай. Возвращенный рай - [106]

В отплату я за столь великий дар?»

Спаситель наш с презреньем отвечает:

«Словам твоим и предложеньям гнусным

И ранее внимал Я неохотно,

Теперь они внушают отвращенье,

С тех пор как ты осмелился поставить

Постыдное условие твое.

Но Я стерплю, покуда власть имеешь

Ты надо Мной. Не сказано ли так:

“Ты Господу Единому послужишь

И одному поклонишься Ему?”

А ты меж тем дерзаешь предлагать,

Чтоб Сын Его склонился пред тобою,

Великое проклятые заслужившим,

Которое теперь умножил ты

Попыткою кощунственною этой

И более преступной, чем соблазн,

Которому в былом подверглась Ева.

Но близок час раскаянья и кары.

Тебе даны земные государства?

Но может быть, как похититель, ими

Владеешь ты? Тогда не говори

Мне о правах. А если же тебе

Дарованы они Царем царей –

Как дурно ты Его благодаришь

За дивный дар! Но стыд и благодарность

И Божий страх настолько ты забыл,

Что предлагать Его же достоянье

Кощунственно дерзаешь Сыну Божью,

Осмелившись условием поставить,

Чтоб Я тебе, как Богу, поклонился.

Прочь от Меня! Проклятьем заклейменный,

Воистину ты –  злобный Сатана».

Спасителю в смущении и страхе

Ответил враг: «Сын Божий, не считай

Речей моих жестоким оскорбленьем,

Ведь Божьими сынами называют

И ангелов, а также и людей.

Дабы узнать, насколько Ты стоишь

Превыше их в Твоем священном праве,

Я от Тебя потребовал того,

Что воздают мне ангелы и люди.

Народы все и тьмы воздушных сил

Меня своим владыкой признают.

И знать, кто Ты, –  не ближе ли всего

Касается меня? Предречена

С пришествием Твоим моя погибель.

Не пострадал от искушенья Ты,

Наоборот –  прославился, меж тем

Как цели я желанной не достигнул.

Откинь же мысль о царствах мировых

Со славой их пустой и скоротечной;

Не стану я советовать Тебе

Приобретать владычество над ними.

Но мнится мне, что более венца

Тебя влекут наука, созерцанье

И высшие вопросы. Я сужу

По Твоему поступку в годы детства:

Покинув Мать, вернулся Ты во храм,

Где найден был вступившим в состязанье

С учеными раввинами. Судил

Ты обо всем, подобно Моисею,

И Сам учил, не поучался Ты.

Понятие дают о человеке

Младенчества и отрочества годы,

Так ясное иль облачное утро

Такой же день предвозвещает нам:

Прославься же премудростью Своею

На целый мир! В законе Моисея,

В Писаниях пророков, в Пятикнижье

Не все еще открыто и понятно.

Язычники, познанья почерпая

Лишь из одной природы, поражают

Ученостью своею. Убежденьем

Подействовать Тебе на них должно;

Но с ними как беседовать Ты станешь

И убеждать, не зная их ученья?

И прежде чем вершину созерцанья

Покинешь Ты, взгляни сюда, на запад;

Там высится у берегов эгейских

Построенный на диво чудный город,

Где воздух чист и почва плодоносна.

Афинами зовут его и оком

Прекраснейшей Эллады. Он –  отчизна

Иль лучшее прибежище ума,

Учености, искусства, красноречья.

Ученые вкушают там покой

В тени садов и рощ его зеленых.

Вот зданье Академии и роща

Масличная –  убежище Платона,

Где слышатся напевы соловьев.

Там, на холме, зовущемся Гиметом,

Жужжащих пчел трудолюбивый рой

Философам собою размышленья

Внушал не раз. Вдали Иллиса воды

И тот Лицей, где Александр Великий

Воспитывался некогда. Вот Стоя,

Где Ты поймешь гармонию стиха

И музыки; творения Гомера,

Великого слепца, услышишь Ты,

Чьи песни Феб именовал своими,

Трагедии в хореях или ямбах,

Что мудрости и нравам поучают

И в образах наглядных и живых

Превратности судьбы изображают,

Великие деяния и страсти.

Оттуда Ты к витиям перейди,

Которые лишь силой красноречья

Народные волнения смиряли;

Склони Свой слух к премудрому ученью,

Нашедшему под кровлею Сократа,

Убогою и жалкою, приют.

Воистину мудрейшим из людей

Считался он; его сладчайшей речью

Питалися все школы мудрецов

От стоиков и до эпикурейцев.

Усвой себе все слышанное здесь,

Тогда вполне Ты будешь подготовлен

К принятию всей тяжести правленья,

Как истинный властитель и монарх».

Ему Христос премудро отвечает:

«Предполагать тебе предоставляю,

Неведомы иль ведомы ученья

Все эти Мне. От этого не буду

Я меньше знать. Кто свыше просветлен

Источником животворящим света,

Не может Тот в учениях нуждаться,

Которые основаны притом

Лишь на одних предположеньях ложных.

Не первый ли философ сознавался,

Что знает сам лишь то, что ничего

Не знает он? Второй стремился к басням

И вымыслам, а третий подвергал

Сомненью все, что в мире несомненно.

Одни, высоко ставя добродетель,

Не в ней одной, однако, полагали

Все счастие, но также в долголетье

И роскоши; другие же искали

Его в одних лишь чувственных утехах,

А стоики –  в презренье ко всему.

Увы, чему способны научить

Все мудрецы подобные, когда

Они самих себя не постигают,

Понятия о Боге не имея,

O таинствах великих мирозданья,

О горестном паденье человека,

И, меж собой толкуя о душе,

Они о ней превратно рассуждают,

В самих себе находят добродетель

И лишь себе приписывают славу,

Не Господу, скорей, винят Его,

Зовя Его судьбою или счастьем?

Кто истину найти у них захочет –

Обманутый найдет лишь пустоту.

Спасения не вижу в многокнижье,

И всякий, кто читает непрерывно

И ничего не вносит своего,

За истину способен тот принять

Пустые побрякушки, как ребенок,

Сбирающий на берегу каменья.

Но если бы в свободные часы

Задумал Я в гармонии стиха

Иль в музыке искать Себе усладу –

Какой язык при этом был бы Мне

Приятнее родного языка?