Рай и ад. Великая сага. Книга 3 - [286]

Наглый мерзавец! – подумала она.

Херрингтон позвал клерков из второй кареты. Пристав рыгнул и почесал живот. Потом направился к двери деревянного крашеного домика.

Чарльз выдернул изо рта сигару:

– Эй, вы! Минуточку!

Фейвор Херрингтон шагнул к нему:

– Этот джентльмен может ходить там, где ему вздумается, мистер Мэйн. Он судебный чиновник, и у него есть разрешение от владелицы. Мы пригласили его с собой, чтобы избежать неприятностей, поскольку хорошо понимаем, что для вас это не слишком радостный день.

Адвокат буквально излучал сочувствие. Чарльзу хотелось врезать ему по физиономии, но нужно было ловить рыбу покрупнее.

– Он вам не понадобится, – сказал он с несчастным видом.

– Очень хорошо и весьма разумно, – откликнулся Херрингтон, кивая приставу.

Толстяк побрел куда-то в сторону, почесывая в паху.

Эштон одарила своего адвоката сияющей улыбкой:

– Что ж, Фейвор, вы знаете, что надо делать. Эти два джентльмена должны посетить каждый дом на плантации и объяснить черномазым, что все прежние договоренности, касающиеся их земель, аннулируются и теряют силу, если они не смогут предъявить письменных доказательств таких договоренностей или прочесть вслух их условия.

Херрингтон бодро кивнул, а парочке сопровождающих его бледных ничтожеств добавил:

– Отныне каждый издольщик этого поместья будет обязан платить ежемесячную ренту в двадцать пять долларов с оплатой за два месяца вперед. Деньги должны быть внесены сегодня до пяти часов. Тем, кто не может заплатить, предложите подписать один из трудовых контрактов, которые я привез с собой. В случае отказа пусть убираются. Я скоро к вам присоединюсь. Приступайте к делу.

Клерки достали из экипажа свои баулы. Эштон показала на дорогу, ведущую к старому поселку рабов:

– Вы найдете их где-то там.

Чарльз стоял, сложив руки на груди; на его смуглых скулах выступили красные пятна.

– А теперь, – сказала Эштон, когда клерки торопливо ушли, – самое главное. Где я могу найти Мадлен?

– Вон там, – ответил Чарльз, дернув головой.

– Благодарю, вы так любезны, – произнесла она с издевкой.

Ей бы счесть его мрачный вид еще одним очком в свою пользу, но, к сожалению, он ее только разозлил. А когда Эштон была взбешена, она совершенно не могла думать. Кое-как взяв себя в руки, она решительно двинулась вокруг дома к лужайке, выходящей на реку, и замерла от неожиданности, увидев трех сидящих там женщин, застывших неподвижно, как перед объективом фотографа. Одной из этих женщин была Вирджилия Хазард.

– Вирджилия… я поражена. Это так неожиданно…

– Здравствуйте, Эштон. – Вирджилия встала.

Она была старой и располневшей в своем унылом костюме мышиного цвета. Эштон сразу вспомнила, как Вирджилия вела себя прежде. Вспомнила ее оскорбительные заявления в адрес южан, ее похотливую страсть к черномазым. Эта женщина была отвратительна; Эштон хотелось плюнуть ей прямо в лицо. Но рядом стоял мистер Херрингтон. Он вряд ли бы это одобрил.

– Какой очаровательный сюрприз! – промурлыкала Эштон. – Ваш брат был слишком занят, чтобы приехать? Поэтому прислал вас заламывать руки в его защиту? – Она заметила, как белобрысая потаскушка кузена Чарльза бросила на нее яростный взгляд, а вот Мадлен казалась совершенно раздавленной.

– К сожалению, Джордж сейчас в Европе, – сказала Вирджилия.

Эштон поджала губки:

– Да, какая жалость!

– Бога ради! – не выдержала Мадлен. – Давайте наконец погрузим все в повозку и уедем отсюда!

– Сейчас поедем, – повернулась к ней Вирджилия, – только сначала мы с Чарльзом хотели бы немного поговорить с Эштон наедине.

Эти слова явно удивили гостей. Вдали, у разрушенного причала, Эштон заметила уродливого сынишку Чарльза, который снова гонялся за гусями. Она внимательно всмотрелась в непроницаемое лицо Вирджилии, пытаясь найти в нем хоть какой-то намек на тайные намерения. Но ничего не увидела.

– Представить не могу, что тут еще обсуждать? – недовольно сказала она. – Монт-Роял мой, и на этом все.

– Да, верно. Но нам все равно надо с вами поговорить.

Эштон чуть наклонила голову и изящно заморгала ресницами:

– Что вы думаете, Фейвор?

– Не вижу никакого смысла, но и ничего плохого в этом нет.

– Ладно, тогда я согласна.

– А пока вы заняты, я присоединюсь к клеркам, если вы не возражаете.

– Да, вам лучше приступить к делу, – прощебетала Эштон.

Чарльз бросил быстрый взгляд на Уиллу, как будто подавал какой-то тайный знак. Но ни Эштон, ни ее юрист не обратили на это внимания.

– Давайте пройдем в дом, – сказала Вирджилия, подобрав левой рукой юбку своего безвкусного серого платья, которое Эштон с презрением отметила еще с самого начала. – Всего на минутку.

Эштон почувствовала, как ее снова переполняет восторг победы. Можно было даже позволить себе великодушие к этим униженным дворняжкам. Сияя ослепительной улыбкой, она бесцеремонно прошла вперед Вирджилии в убогую маленькую комнату, служившую Мадлен гостиной.

Все вещи были уже упакованы и сложены рядом с дверью, кроме одной самодельной полочки, на которой стоял маленький аптечный пузырек из темно-коричневого стекла. Сквозь занавешенное окно сочился тусклый свет. Чарльз следом за женщинами вошел внутрь, закрыл дверь и прислонился к ней спиной, скрестив руки на груди. Его сигара погасла, но продолжала вонять.