Рай и ад. Великая сага. Книга 3 - [27]

– Этот мой, – шепнула Эштон. – Если сунешься, я тебе завтра глаз выколю.

Роза побледнела:

– Да забирай его! Забирай!

– Ничего, еще услышу много музыки, когда поеду по всему свету. В Риме, в Японии… – Коллинз рыгнул. – Но не здесь. Хотя, пожалуй, и здесь можно найти кое-что приятное.

Качаясь, он пошел к девушкам. Эштон встала. Он снова усмехнулся, взял ее за руку и повел наверх.

В своей комнате Эштон закрыла дверь на задвижку и помогла Коллинзу раздеться. От волнения она слишком сильно дернула пуговицу на гульфике, та отлетела и ударилась о стену. Когда она начала стягивать с него штаны, он сел на кровать.

– Ты так интересно рассказывал внизу, – сказала она.

Он моргнул, как будто не расслышал:

– Откуда ты, Желтые Башмачки? На мексикашку уж точно не похожа.

– Я из Каролины, застряла здесь по несчастному стечению обстоятельств. – Она глубоко вздохнула и решительно выпалила: – Думаю, вы понимаете, что я имею в виду.

Несмотря на хмель и растущее возбуждение, Коллинз при последних словах сразу насторожился:

– Мы говорить будем или трахаться?

Эштон наклонилась вперед и занялась делом, чтобы смягчить его раздражение, потом добавила:

– Я просто хотела спросить о тех фургонах… – (Он схватил ее за волосы.) – Коллинз, я на твоей стороне. Я знаю, что в них.

– Откуда? – Он в ярости дернул ее за волосы. – Я сказал – откуда?

– О, пожалуйста… не так сильно! Вот так-то лучше…

Она в испуге откинулась назад. А вдруг он и вправду ощутил угрозу? Вдруг решил убить ее? Но остаться здесь все равно хуже смерти, подумала она.

– Я знаю, – собравшись с духом, осторожно начала она, – потому что человек, которому принадлежали фургоны, – мой родственник. Он ведь был южанином, так?

В его взгляде она увидела ответ, прежде чем Коллинз придумал, как соврать ей.

– Конечно! – Эштон хлопнула в ладоши. – Они оба были с Юга. А ты их провожал от Вирджиния-Сити.

Она спустила с плеч кружевные бретели, чтобы показать ему свою грудь; темные соски затвердели и напряглись. Боже, да при одной только мысли о золоте она уже вся трепетала от возбуждения!

– Ты ведь знаешь, где фургоны, да, Коллинз? – (Он лишь ухмыльнулся.) – Знаешь. А я знаю, что в них было. Более того, знаю, откуда оно взялось и как добыть в сотни, нет, в тысячи раз больше! – Она увидела, как загорелись его глаза, и пошла в наступление. – Я говорю о руднике в Вирджиния-Сити. Теперь он принадлежит мне, потому что его бывший владелец, погибший мистер Пауэлл, – мой родственник.

– И ты можешь доказать, что рудник твой?

– Легко, – не моргнув глазом кивнула Эштон. – Ты поделишься со мной тем, что спрятано в фургонах, поможешь мне добраться до Невады, а я разделю с тобой целое состояние.

– Ну да, состояние… А еще где-то здесь есть семь золотых городов, которые только и ждут, когда их отыщут. Не важно, что никто их так и не нашел, с тех пор как испанцы уже сотни лет назад начали поиски.

– Коллинз, не надо смеяться. Я говорю правду. Нам нужно объединиться. И тогда мы станем такими богатыми, что у тебя голова пойдет кругом. Сможем весь мир объехать вместе. Разве это не волнительно, милый? – Ее влажный язык уже демонстрировал волнение.

Какое-то время прошло в молчании. К Эштон вернулся страх.

– Черт побери! – вдруг рассмеялся Коллинз. – Какая же ты ушлая баба! Ушлая и жаркая.

– Скажи, что мы партнеры, и я тебе покажу, что такое жар. Сделаю такое, чего никому никогда не делала, ни за какие деньги, – шепнула она ему в самое ухо.

– Ладно, – снова засмеялся Коллинз. – Мы партнеры.

– Тогда вперед! – воскликнула она, сбрасывая платье и панталоны и прыгая на кровать.

Эштон сдержала обещание, но минут через десять возраст и спиртное одолели Коллинза, и он захрапел.

Она легла рядом с ним и накрылась простыней. Сердце бешено колотилось. Боже, неужели ее терпение вознаграждено?! Больше никаких борделей. Она наконец нашла обладателя золота.

Воображение уже рисовало ей новое платье от Уорта, роскошный номер в самом дорогом нью-йоркском отеле, перекосившееся лицо Мадлен в момент, когда она хлестала ее по лицу веером.

Прекрасные видения. Скоро они станут реальностью.

С этими сладкими мыслями Эштон заснула.

Она проснулась, бормоча имя Коллинза. Но ответа не услышала.

Сквозь щели в ставнях пробивался дневной свет. Эштон ощупала постель рядом с собой.

Пустая и холодная.

– Коллинз?

На старом бюро лежала короткая записка, нацарапанная карандашом.

Моя милая маленькая мисс Желтые Башмачки!

Продолжай сочинять истории о «рудниках» в Вирджиния-Сити. Может, кто-нибудь и клюнет. А я и так уже знаю, что было в тех фургонах, потому что нашел их, и вовсе не собираюсь делиться. Но спасибо за особые удовольствия.

Прощай, Б. К.

Эштон завизжала и не переставала визжать, пока не разбудила всех: Розу, третью девушку, сеньору, которая ворвалась в комнату и наорала на нее. Эштон плюнула ей в лицо. Сеньора дала ей пощечину. Но Эштон продолжала визжать и рыдать.

Два дня спустя она нашла пуговицу, отлетевшую от штанов Банко Коллинза. А потом, рассмотрев ее и еще немного поплакав, спрятала в свою шкатулку.

На Санта-Фе опустилась адская жара. Люди старались двигаться как можно меньше. Каждый вечер Эштон сидела на жестком стуле в кантине, не зная, что ей теперь делать и как убежать из этого постылого места.