Рай и ад. Книга четвертая. Рассказы перенесших клиническую смерть - [61]

Нельзя просто так резко оборвать, встать и уйти что-то есть. Или такой момент. Я молюсь, во время молитвы опять звонит телефон. Я отвлекаюсь, иду, с кем-то разговариваю, и потом снова возвращаюсь к молитве. Так тоже делать, естественно, нельзя.

И где-то здесь мое путешествие по аду подошло к концу. Мне сказали, что я все должна рассказать людям на Земле. Вообще, все рассказать, наверное, невозможно. Я была там так долго! Кажется, мне не хватило бы и дня все рассказать. Просто поверьте — там очень страшно, очень мучительно! Только находиться там.

Рассказывая, я не могу передать того ужаса, того, что я видела там, что я там испытала. Я начинаю нервничать, говорить быстро, сбивчиво, или улыбаться, смеяться, плакать. Может быть, это неправильное сравнение, но это как человек, который побывал на войне. Он никогда не сможет передать ужасов войны человеку, который ее никогда не видел.

Там, в аду, все души испытывают тяжелые, нескончаемые муки. А слуги того места готовы разорвать на клочки только от одного упоминания Господа или молитвы. Там это запрещено. Там люди просят пощады, рыдают, повсюду стоны, крики.

А есть места, где души молчаливо сносят наказание той частью тела, которой они грешили. Ну, к примеру, за неправильные умозаключения. Я видела, как чью-то голову пинали, просто играли, как в футбол. За сплетничество сжигали язык. За донос властям еще страшнее: его растягивали непомерно длинным на каком-то устройстве, похожем на рогатку, прежде чем уничтожить.

Еще там я слышала рок-музыку. Это был тяжелый рок, с криками. Это музыка ада. Еще из ада вся мода. Все модные выражения, слова. Гаджеты, как говорят сейчас. Бесы выходят на Землю, чтобы соблазнить людей. Красивых, успешных молодых людей, одетых в очень дорогую модную одежду. У многих в руках дорогие модные гаджеты.

А также молодые люди с раскачанными мышцами, красивым телом. А на Земле люди соблазняются и хотят быть похожими на них, творя при этом не лучшие дела и не из лучших побуждений.

Еще я видела, как в одно место поступали усопшие души. Они просто падали откуда-то сверху сразу помногу человек в одну кучу. Они были уже голенькие. Эти люди падали так часто. Эти падения просто не прекращались. Их сразу потом определяли на работы, распределяли. Но страшно то, сколько же людей попадает в ад!

И еще хочу рассказать про одно обсуждение, что я там слышала, между бесами. Как они радуются, когда люди идут на крайние меры. На какие-то обряды или продают душу, чтобы кто-то не умер из их близких и родных.

Представляете, как они смеялись, когда кто-то положил свою душу, чтобы не умерла любимая мама или бабушка. Ведь если человеку пришло время уходить, за ним все равно придет смерть. Ну пусть с опозданием на месяц или три, неважно. Если сверху решено, то все равно уходить.

И не смерти надо бояться. Да, мы так устроены, что мы боимся смерти, мы все боимся умирать. Но при этом живем так, как будто это может коснуться кого угодно, но только не нас. Ведь с нами это пока точно не случится. Мы всегда считаем, что у нас в запасе еще есть время. Но наша жизнь на самом деле не такая и длинная, как может показаться.

А смерть, похоже, очень часто застает людей врасплох. Когда люди к ней совершенно не готовы, находятся в греховных состояниях. И не надо думать, что я же хороший человек, что стараюсь зла никому не делать, что мол другие хуже. Среди нас нет безгрешных! У каждого есть грех, за который можно попасть в ад. И я прошу об одном: пожалуйста, просто старайтесь туда не попадать! Делайте что-то в меру своих сил, пока еще есть время, пока живы.

Я не смогу словами описать того ужаса, что я там видела. Я никому не желаю даже увидеть того, не то, что там оказаться. Берегите свою душу и любите своих родных и близких сейчас, пока они живы!

Слава Богу, меня вывели из ада и провели на огромную площадь. На этой площади вокруг меня стали толпиться люди. Все больше и больше стали окружать меня такой плотной стеной. Это были мои родственники. Некоторых я узнала, потому что видела их на старых фотографиях в альбоме бабушки.

Практически все родственники были с маминой стороны. Множество родных людей, которых пусть я даже никогда не знала при жизни, посмотрели мне в глаза и сказали: «ты за нас никогда не молилась! Ты за нас даже записочку в храме не подала. Ты даже свечку за нас не поставила!»

Как же мне стало стыдно! Я говорю: «ну как, ну мы же пишем записочки в храме, поминаем». А они спрашивают: «а кого вы поминаете?»

И на самом деле, в памяти всплывает мамин голос: «завтра пойдешь в храм, подай за мою любимую бабушку! Она у меня была такая хорошая!» Или нужно подать там за любимого дедушку. И еще поминали бабушкиного родного брата, потому что она его всю жизнь любила и рассказывала, какой он был хороший. И все!

И я практически не знала свой род, своих родственников. Да и молиться-то, собственно, не умела. Да, я ставила в храме свечки за ближних. Тех, кого я провожала в последний путь. А поминанием родственников занималась только тогда, когда моя бабушка по маминой линии просила.

И мои родные, которые там меня встретили, сказали, что сейчас их поминает эта моя бабушка. Но перед своей смертью она составит семейное древо мне в помощь. Потому что, когда она уйдет, я должна стать следующей, кто их всех будет поминать.