Рай и ад. Книга четвертая. Рассказы перенесших клиническую смерть - [33]

Кто не верит. Это ваше право, потому что вы не верите по каким причинам. Вы не верите, потому что вы просто не верите ни во что? Или просто потому, что страшно в это поверить? Или вам страшно увидеть себя со стороны? Или страшно все-таки начать над собой работать?

Потому что однозначно человек — это не просто тело. Человек — это еще и душа. И рано или поздно нам всем придется столкнуться с той стороной.

А тем, кто верит, об этом нужно говорить. Потому что, когда вы проговариваете, вам становится легче душевно, это, во-первых. А во-вторых, в тот момент, когда вы проговариваете все это, могут всплыть какие-то дополнительные подробности, которые вам пригодятся в вашей дальнейшей жизни.

Дело в том, что тот мир имеет другую природу, волновую. И когда человек туда попадает, надо не бояться, а чтобы получить то, что ты хочешь, какое-то вот чтобы твое желание исполнилось, нужно быстро и четко формулировать мысленно свое желание, — чего ты хочешь на самом деле. Потому что получишь то, что ты просишь».

Рассказ тринадцатый (тридцать восьмой с начала серии) Алик и Светлана, 71 год (Россия, г. Тверь)

Светлана, жена Алика: «Тем обычным зимним вечером 1998 года мой муж, Алик Петрович, пришел с работы, мы занимались домашними делами, и вдруг он говорит:

— Света, что-то у меня ноги стынут!

Я говорю:

— Ну, оденься, переляг на диван.

А он, лежа на полу, смотрел телевизор. Через несколько минут он мне говорит:

— У меня холод поднимается уже выше колена.

Я говорю:

— Ну укройся, оденься, одень теплые носки, сделай что-нибудь.

Но он продолжал лежать и прислушиваться к себе. Я не понимала даже почему это происходит. Через короткое время он снова говорит:

— Ты знаешь, у меня холод дошел уже до середины спины.

И вдруг, он встал и пошел в туалет. Мы жили тогда в общежитии, и в каждой комнате проживали разные семьи. И был длинный коридор, ведущий к туалету.

И я смотрю, а он идет по коридору и шатается. Я не поняла почему он шатается, он вроде не пьяный, хотя в то время частенько бывало, что он приходил пьяным с работы. И вдруг он падает в туалет.

Я была перепугана, я просто не поняла, что произошло. Когда я подбежала туда, он лежал на спине. На него упали лыжи, за которые он цеплялся (там, в углу, стояли лыжи), у него были широко раскрыты глаза и он просто не дышал.

Когда я подбежала: «Алик, Алик, что с тобой, что с тобой?!», он ничего не говорил, а в это время, так как мы жили в коммунальной квартире, выскочили все соседи: «что случилось?! Что случилось?!»

Он лежал мертвый. У него не было дыхания, я проверила пульс, — сердце не билось. В одной из комнат жила операционная медсестра. Она быстренько проверила пульс, дыхание, ничего не было. Она мне говорит:

— Света, он умер, быстрее вызывайте скорую!

Один сосед стал быстро одеваться. В то время еще не было сотовых телефонов. Он оделся и побежал к ближайшему магазину, чтобы позвонить в скорую.

Я тогда была так перепугана. Я взяла мужа за плечи, начала его трясти. Я поднимала его, ложила. Эта медсестра начала ему делать искусственное дыхание, мы дышали ему в рот. Как потом он мне говорил: «я видел, что ты меня целовала». А я не целовала, я делала искусственное дыхание.

Но ничего не помогало. И прибежал сосед, который бегал звонить, и говорит:

— Скорая скоро приедет!

Мы ждали, но все это время, пока ждали, мы не бездействовали. Мы приводили его в чувства, но он не дышал. Никакой реакции не было, а время шло. Это был февраль, очень холодно, за минус тридцать градусов. Соседу нужно было одеться, добежать до туда по снегу, прийти назад, раздеться. Прошло много времени, Алик не шевелился.

А эта наша соседка, медсестра, ее зовут Наташа, мне сказала:

— Света, он умер! Закрой ему глаза.

У меня была такая истерика. Я кричала:

— Нет! Нет! Нет!

Я понимала, что если закрою ему глаза, то больше он их никогда не откроет. Что это уже конец. А сейчас хоть мертвые глаза, но они открытые.

Было очень страшно. Мы жили тогда в тяжелых условиях. У нас было двое детей. Дочке двадцать лет и сыну четырнадцать. Когда у меня началась истерика, сбежались все соседи, прибежали дети. Но я тогда никого не видела, потому что была занята только Аликом».

Алик: «На самом деле это был обыкновенный день. Это было в пятницу после работы, и никаких предчувствий этого у меня абсолютно не было. Ничего к этому не сподвигало. Здоровье у меня было отличное, в тот момент времени я работал на пилораме, занимался физической работой.

Как уже сказала супруга, в тот момент времени мы периодически на работе выпивали. Но в тот день не было ничего абсолютно. Я пришел домой и ничего не предчувствовал, что должно что-то произойти. Просто у меня начинали остывать ноги. И меня это «что-то» стало пугать. Ноги стынут.

Я стал спрашивать супругу, почему это происходит. Она мне: «ну оденься, ты же не маленький, укройся!» И все. И потом, когда дошел до туалета, то уже ничего не помню. Я не помню, потерял я или не потерял сознание. Просто на тот момент я ничего не помню».

Светлана: «Прошло уже много времени, и я соседу говорю:

— Что же они не едут? Сбегай еще раз, поторопи их, он уже застыл!