Рай беспощадный - [18]

– Веселиться! Мы хотим веселиться! Тра-ля-ля!

– Хотим веселиться! Рррррр! Ррррр!

– Я щас вам повеселюсь, паразиты! Пошел вон! Ннна! И тебе! Получи! Ннна!

– Бей его! Он мешает нам веселиться! Бей!

Слай бросился бежать, двое компаньонов, радостно хихикая, побежали следом, и он едва ускользнул от жадных рук, пытающихся вцепиться в то место, до которого дотянутся эти шаловливые шесть рук. Пока ускользнуть удавалось, так как агрессоры двигались в полуторной гравитации, непривычной обоим, а еще они были слишком ослаблены гиперпространственным переходом, вернее, его воздействиями на организм, а также лекарством, излечивающим от этого последствия. Хватило их лишь на вялый галоп и тупое хихиканье вперемешку с обещаниями расправы и как следует повеселить – как только догонят.

Слава Создателю, после пятого круга по рубке действие эйфориака стало ослабевать, и преследователи начали замедлять свой бесконечный бег. Остановились и, недоуменно глядя друг на друга, стали протирать глаза, будто после очень долгого сна.

– Очень интересно! – невозмутимый голос Зайкара разорвал тишину рубки. – Такого длительного и яркого эффекта я еще не видел. Видимо, вам нужна концентрация поменьше.

– Нет! – возопил Слай, направляясь к своему креслу и не глядя на пристыженных и слегка ошеломленных напарников, застывших на месте, как соляные столбы. – Больше никогда! Никаких лекарств! Пусть привыкают преодолевать боль сами! Без помощи эйфориаков!

– А хорошо было… – с сожалением заметил Хаган, глубоко вздохнул и, слегка улыбнувшись, подмигнул Сиххе, кусавшей губы, чтобы не расхохотаться. – А жаль, что мы его не догнали, правда? А что – вот ведь подлец, веселиться мешал! А еще выдал нам по плюхе! Помню – мне так хотелось стащить с него штаны и надавать по заднице!

– И мне хотелось… стащить с него штаны… – Сихха расхохоталась до слез, следом за ней Хаган, потом присоединился и Слай. Они смеялись так громко, так заливисто, как не смеялись очень давно. А может быть – никогда. А что? Молодость, здоровье, впереди приключения, почему бы не повеселиться? Жизнь прекрасна и удивительна! И пусть так будет и дальше!

– Хороший был эйфориак! Если бы мы наладили производство этого напитка – были бы богачами! Только ты ведь опять начнешь вопить, что это нельзя, что это плохо, что лучше возить оружие на воюющие планеты, а доставлять радость людям плохо, и это все неправильно!

– Заткнись, Хаг… не будет вам эйфориаков! На будущее, Зай, если готовишь какое-то лекарство – никаких эйфориаков. Наши друзья от одного их запаха начинают по стенам бегать, как насекомые!

– Да, это было забавно. Капитан, извини, я не знал, что так получится. Все-таки чисто человеческая раса, не сплавленная с генотипом зверей, на эйфориаки реагирует в гораздо меньшей степени. Видимо, у людей есть некий иммунитет, полученный в результате тысячелетней истории употребления этих снадобий, а при модификации новые расы этот иммунитет потеряли. Впрочем, возможно, что это особенность именно двух рас – кошачьей и волчьей, но сказать точнее можно только после серии опытов.

– Согласен предоставить свое тело для исследований! – тут же откликнулся Хаг и гаденько захихикал, перемежая смех сладострастным рычанием. Получалось что-то похожее на хрюканье, и Слай недовольно поморщился:

– Никаких опытов! Садимся, выгружаемся, возвращаемся на Морию и толпой идем на разграбление ресторанов! Там можешь ужраться до бесчувственного состояния, а тут не смей! «Бродяга» – территория запрета на эйфориаки, наркоту и спиртное!

Слай вдруг подумал, что мама была бы рада, она всегда хотела, чтобы сын вел здоровый образ жизни. А Слай вел очень нездоровый образ жизни, видимо, в знак протеста против ее нестерпимого давления – бунт, бессмысленный и беспощадный! Чем больше на человека давят, тем больше он хочет освободиться от гнета, распрямиться, как сжатая пружина, и тогда эффект может быть катастрофичен.

– Зай, приземление! Поехали!

Планета росла, заняла уже все небо, минута – и «Бродяга» разрывает густые кучевые облака, оставляя за собой шлейф раскаленного воздуха. Секунды, и он плавно, будто призрак, скользит над джунглями, зеленым ковром расстилающимися внизу.

– Красиво! Похоже на мою планету! – с тоской сказала Сихха, прижавшись лбом к стене-экрану. – Как бы я хотела покачаться на ветке, влезть на дерево и прыгнуть с него, ощущая, как прохладный ветер обдувает горячее тело! Как дождь стекает по лицу! Как…

– Капитан! Генераторы гравиполя работают нестабильно! Жесткая посадка! Жесткая посадка! Прошу сесть в кресла, вы будете зафиксированы! Скорее!

– Ребята, в кресла! – Слай взревел так, что зазвенело в ушах. Застучала кровь, мускулы напряглись, будто от них зависело, удержится ли корабль в воздухе или нет. Из кресла выскочили тяжи-ребра, плотно пристегнувшие Слая к спинке и поручням. Миг! И он был спеленат по рукам и ногам. Зафиксирована даже голова, прижатая к спинке. Глянул через датчики корабля – друзья лежат такими же коконами, как и Слай, – теперь остается лишь ждать.

Удар был сильным. Кресло, способное выдержать многократные перегрузки, устояло на месте, лишь тяжи впились в тело, удерживая его от того, чтобы торпедой врезаться в стену. Органы внутри Слая вздрогнули, получив «пинок», заныли, как если бы кто-то огромный с размаху врезал Слаю прямо в брюхо, пробивая стальной пресс поставленным тяжелым ударом. На секунду Слай потерял сознание, а когда очнулся, вокруг было тихо и темно, как в старинном склепе или подземелье.