Раубриттер (IV.I - Animo) - [7]
— Ваше сиятельство…
Отцовский майордом осторожно кашлянул в сухой кулак. Болезненно худой, вечно похожий на сердитую цаплю, он, кажется, был единственным в свите маркграфа, кто не разглядывал с интересом выстроившуюся бронированную шеренгу, лишь морщился, когда очередной солнечный луч, отразившись от начищенной стали, попадал ему в глаз.
— Ваше сиятельство, как человек, в силу своих обязанностей имеющий касательство к делам маркграфства, я еще раз вынужден просить вас обдумать это приобретение.
— Что, вы считаете, этот доспех недостаточно хорош для моего сына?
Улыбка майордома была кислой, точно за обедом он щедро хлебнул винного уксуса вместо привычного хереса.
— Не сомневаюсь, это прекрасный доспех. Однако, уверен, среди этих достойных торговцев найдутся такие, которые смогут предложить юному Гримберту не менее подходящий вариант.
— Более дешевый, вы хотели сказать?
Майордом вздохнул — скорбно и сочувственно.
— Более отвечающий текущим возможностям маркграфской казны, ваше сиятельство. А дела ее нынче… кхм.
Гримберт всегда презирал возню с цифрами, находя эту работу более приличествующей какому-нибудь торгашу, чем рыцарю, но о скверном состоянии отцовских дел догадывался даже он. Не потому, что имел доступ к расчетам, те укрывались в глубокой тайне, но потому, что регулярно лицезрел в палаццо лица отцовских сановников и давно научился по ним, как по циферблатам приборов, определять показания, свидетельствующие о состоянии самых разных механизмов и агрегатов Туринской марки.
Отцовский егермейстер всегда пребывал в благодушном настроении и охотно шутил — следствие неиссякаемого оптимизма и застарелого пристрастия к византийскому гидроморфону[7]. Квартирмейстер сохранял на лице рассеянную улыбку — за годы службы маркграфу он настолько свыкся со своей работой, что сам казался предметом дворцовой обстановки, бессловесным каменным атлантом. Коннетабль, старший конюший, напротив, был вечно озабочен и суетлив, что неудивительно, учитывая, сколько сил и времени требовали от него беспрестанные логистические хлопоты.
И только лишь лица канцлера, майордома и казначея кислели день ото дня, точно вызревающий в маркграфских винных погребах рислинг.
Последние два года были неурожайными, токсичные дожди почти дотла выжгли славные туринские виноградники, а то, что не было уничтожено непогодой, серьезно пострадало от пожаров и пылевых бурь.
Лангобарды, трижды разгромленные туринскими рыцарями в пограничных сражениях, не утратили своего аппетита, а чести не имели отродясь. Не осмеливаясь навязать маркграфу и его воинам открытый бой, они беспрестанно терзали окраины, оставляя после себя разоренные поля и обратившиеся в жирный пепел деревни — тоже существенный убыток казне.
Бароны, на крепкой кости которых в немалой степени держалось благосостояние марки, в последние годы отнюдь не спешили оказать сеньору, которому присягали, посильную помощь, напротив, уловив миг слабости, творили что им вздумается, легко забывая вековые клятвы и договоры. Барон Карретто, сделавшийся от безделья страстным коллекционером всех мыслимых наркотических зелий, впал в безумие вследствие чудовищного злоупотребления ими и, перерубив мечом придворных слуг, захлебнулся в колодце на собственном подворье, вступив с ним в неистовый бой. Барон Барберини, в прошлом сам доблестный рыцарь, повредился в уме после перенесенного сифилиса и доживал свой век в пыльном углу своего чулана, вообразив себя дорожным плащом. Барон Коллальто соблазнил жену барона Гвиди, а после, точно одного этого было недостаточно, и его юного племянника. Когда отец наконец обратил внимание на эту распрю, она зашла так далеко, что по меньшей мере три арпана[8] Туринской марки к тому моменту превратились в мелкодисперсную радиоактивную пустыню с редкими вкраплениями костей. Барон ди Ревель, силясь познать тайны синтеза фибриллярных белков, ступил на скользкий путь познания, не гнушаясь запретными технологиями, отчего вскоре впал в риторианскую ересь и оказался лоботомирован Инквизицией. Барон Флорио проигрался в карты до того, что вынужден был заложить старую рухлядь, которую именовал родовым замком, и отправиться покорять Палестину, где и сгинул, а барон Грю по прозвищу Собачье Ухо и вовсе выкинул такое, что произносить его имя отныне было запрещено при дворе маркграфа.
Не меньше беспокойств причиняли и отцовские рыцари. Спаянные присягой и рыцарской клятвой, готовые в любой миг оказаться в доспехах лишь услышав сигнал тревоги, чтоб отразить любую угрожающую Турину опасность, они скверно переживали затяжное безделье, регулярно причиняя ущерб маркграфской казне своими выходками.
Мессир Агилульф, отправившийся на охоту в Альбы, сверзился с утеса, переломав все кости и серьезно повредив доспех, чем причинил убытка отцовским оружейникам на пять полновесных флоринов.
Мессир Гондиперт, слишком бедный, чтобы позволить себе оруженосцев, вздумал самолично экстрагировать застрявший в его орудии снаряд. Это стоило ему глаза, руки и нижней челюсти, а маркграфской казне — еще двух флоринов.
Мессир Ратхис, всегда отличавшийся похвальным здравомыслием, насосавшись дармового вина на очередном застолье, вздумал станцевать сальтареллу, которая только входила в моду среди придворных, да не просто так, а прямо в рыцарском доспехе. Его выступление имело немалый успех, однако наутро к маркграфскому палаццо потянулись угрюмые бароны — мессир Ратхис, пустившись в пляс, увлекся и вытоптал по меньшей мере два арпана капусты и корнишонов.
Поначалу, для стрельбы из пулемёта ШКАС применялись валовые винтовочные патроны калибра 7,62 мм со всеми существовавшими в то время видами пуль, предназначенные для стрельбы из карабинов, винтовок, пулемётов. Однако в процессе испытаний выяснилось, что они не подходят для стрельбы из ШКАСа.
Гилберт Уинтерблоссом, которого сослуживцы по лондонской канцелярии зовут просто Герти, никогда не видел себя в роли героя. Его тихой мечтательной натуре чужды азарт и жажда славы, он не испытывает тяги к приключениям и, сталкиваясь с опасностью, проявляет похвальное для юного джентльмена благоразумие. Предел его мечтаний — спокойная кабинетная работа в окружении документов и писем, однако судьба жестоко подшутила над мистером Уинтерблоссомом, отправив из родного Лондона в дикую и только осваиваемую Великобританией Полинезию, в колонию под названием Новый Бангор. Слишком поздно Герти понимает, этот остров, с самого начала показавшийся ему странным, таит в себе множество тайн самого скверного, неожиданного и опасного характера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Колонизация Луны произошла не так безоблачно, как ожидалось. Из лунного грунта на свободу была выпущена смертоносная болезнь, гроза и ужас XXI-го века. Официально ее именуют синдромом Лунарэ. Неофициально - Гнилью. В отличие от обычных болезней, Гниль не стремится сразу убить своего носителя. Она стремится его изменить, и внешне и внутренне. Превратить его в отвратительную пародию на человека, безумное и монструозное существо. Инспектор Санитарного Контроля Маан посвятил всю жизнь борьбе с Гнилью и ее носителями.
Магильеры бывают разные. Фойрмейстеры способны щелчком пальцев превратить человека в пылающий факел. Штейнмейстеры — обрушить стены любой крепости. Вассермейстеры — превратить водяные брызги в шрапнель. Люфтмейстеры — передать слова на расстоянии. Магильеров мало кто любит и почти все — боятся. Но никто не вызывает такой неприязни и страха, как тоттмейстеры. Смертоеды. Некроманты. Верные слуги Госпожи Смерти…
Говорят, Крэйн, младший наследный принц земли Алдион, совершил немыслимое святотатство – убил безоружного старика-мага – и понес за это жестокую кару.Он обезображен, и кровавые язвы, покрывшие его лицо, не исцелить ни лекарям, ни магам…Его мачеха-королева, заразившаяся тем же недугом, винит в происходящем его…Его жизнь – в опасности.Остается только одно – бежать. И выживать, используя свое непревзойденное искусство владения мечом.Потому что никому не важно, какое лицо у жестокого наемника, сурового охотника или озверевшего от жажды крови гладиатора из бродячего цирка…А любовь, дружба, надежда?Об этом Уроду пока что стоит забыть!
Артур Вальдо — сын тессианского революционера, сепаратиста и террориста Анри Вальдо, пасынок покойного императора Кратоса Даниила Данина и воспитанник правящего императора Леонида Хазаровского. Как так исторически сложилось, изложено в первой книге цикла «Кратос». Вторая книга о том, как с этим быть. Тем более, что в жизни Артура намечается не только любовь, но и некоторые проблемы. Да и в империи не все спокойно, а власть императора не так прочна, как кажется.
Их называют гладиаторами. Они — рабы, посланные правительством на другую планету, чтобы умереть. Каждый день им приходится сражаться на одном и том же безжизненном поле. Они не видят этому конца. Келвин Горрети, американец итальянского происхождения, один из двадцати, обнаруживает аномалию в физиологии своего тела. Его подруга, турчанка Бильге Башаран, ведёт себя причудливо и постоянно утверждает, что может переиграть сражение, как в видеоигре. Ирландец Дуанте О'Брайан имеет очень полезный дар — благодаря нему, у них появляется шанс. Смогут ли они вернуться обратно на Землю? В чём заключается цель всего мероприятия? При каких обстоятельствах может умереть бессмертное существо? И стоит ли бояться смерти? Вероятно, «Хроники бессмертных гладиаторов» дадут ответ на мои вопросы.
Не знаю, что и сказать, но это вторая часть моего, никому не нужного, цикла. А что ещё делать? Не в стол же писать всё время. Этот цикл — моё рассуждение на тему: «Возможно ли, что если я всё ещё жив, то я — бессмертное существо?». Конечно же, я согласен с абсурдностью этой идеи, но меня волнует — и я рассуждаю.
«Хроники бессмертных гладиаторов» — это мой цикл романов, вдохновлённый различными фантастическими фильмами и видеоиграми; хотя, по сути, это всего лишь затянувшаяся проба пера. Разбиение на части произошло лишь из-за долгостроя и нежелания слишком много писать в стол, поэтому «Инферно» крайне не рекомендуется к прочтению без знания предыдущих двух частей («Пургаторий» и «Парадиз»). Никакого вступления и экспозиции здесь не будет — роман начинается с полуслова, сразу с того же момента, на котором закончилась предыдущая часть цикла.
Говорят, Бог создал землю за шесть дней. Высокоразвитые захватчики, называющие себя Админы, за сутки уничтожили и нашу цивилизацию и часть биосферы. Мы, земляне, всегда считали самым ценным сырьем редкоземельные элементы. В масштабах вселенной все оказалось куда циничней и страшней. Самым бесценным материалом оказались сами люди, вернее, то, что из них возможно произвести. ИНТЕЛЛЕКТУМ — жидкость, капля которой может сделать любое, даже неживое, разумным, а разумного более умным, сильным и магически одаренным.
Для некоторых даже зомби-апокалипсис – не повод сменить работу. Хороший курьер востребован во все времена, а особенно когда привычному миру пришел конец. Когда вчерашний сосед, для которого «теперь всё можно», стал опаснее инопланетного монстра, когда по дорогам рыщут мародеры, живые мертвецы осваивают огнестрельное оружие, адресату не сидится на месте, а хорошенькие спутницы постоянно втягивают героя в неприятности – Кириллу потребуется всё его мастерство, чтобы доставить посылку по назначению.
Гримберт, маркграф Туринский, многими недоброжелателями прозванный Пауком, с детства отличался склонностями к политическим интригам, мня себя талантливым манипулятором, всегда достигающим поставленной цели. В какой-то момент он сделал роковую ошибку, сам сделавшись целью заговора, и этот момент перечеркнул все, что у него было. Больше нет ни титула, ни почёта, ни уважения, к которому он привык. Есть только потрепанный рыцарский доспех, пара устаревших пушек и малопочетное ремесло раубриттера. Разбойника, наемника и авантюриста без герба и чести.
Юный Гримберт, наследник маркграфа Туринского, с детства хотел быть рыцарем. Воспитанный на рыцарских романах, болезненно амбициозный, пылкий, он не мыслит жизни без славных рыцарских свершений и видит себя благородным защитником веры, бесстрашным воином и чемпионом Туринской марки. Он должен быть рыцарем — и точка. Должен вершить справедливость огнем крупнокалиберных орудий, защищать угнетенных, карать еретиков и совершать то, что предписано славному рыцарю. И пусть ему всего двенадцать, пусть его доспех — ржавая самоходная развалина, вызывающая смех у отцовских рыцарей, пусть из всех слуг у него в свите лишь верный паж… Он совершит свой подвиг.
Судьба не очень ласково обошлась с маркграфом Гримбертом, прозванным недругами Туринским Пауком. Погрязший в паутине интриг, он в какой-то миг утратил осторожность – и очень об этом пожалел. Подвергнутый императорской опале, оклеветанный, низложенный, Гримберт потерял всё, что прежде имел и чем дорожил. Свои фамильные владения, цветущую Туринскую марку. Свой рыцарский доспех, блистательный «Золотой Тур», исполинскую боевую машину, равной которой не было в восточных землях. Титул, вассалов, состояние, честь… Он потерял всё, включая свои глаза.
Сильный повелевает слабым – так устроен мир. Бесправный крестьянин трепещет перед жадным бароном. Барон дрожит перед всесильным герцогом. Герцог заискивает перед императором. И даже император не чувствует себя в безопасности, ведь где-то высоко, сквозь выжженное радиацией небо, вниз посматривает Господь со своими ангелами… И неважно, что барон носит моторизированную экзо-броню, а герцог латает слабую плоть генетическими снадобьями. Главный закон мира всегда неизменен. Сильный будет повелевать слабым. Во веки веков. Гримберт, маркграф Туринский, самоуверенно полагает, что в силах управлять этим законом.