Ратное поле - [31]
Один за другим начали поступать доклады о готовности подразделений. Радовали четкость, организованность и боевой задор бойцов и командиров.
Стрелки моих карманных часов приблизились к 23.00. Пора!
Бесшумно, взвод за взводом, рота за ротой двинулись вперед. Я иду вместе с солдатами, рядом со мной связист с рацией. Под ногами чавкает сырая земля осеннего поля. Она липнет к подошвам, идти становится тяжелее. Справа и слева быстрым шагом беззвучно движутся фигуры в шинелях, с выставленными вперед автоматами. Знаю, у каждого солдата наготове ручные гранаты.
Усиливается дождь. Противник не ждет нас: ни одна ракета не осветила поле. А если бы осветила, то на близком расстоянии можно было бы разглядеть сотни идущих во весь рост людей. Гулко бьется сердце. Быстрее, быстрее вперед… Вот уже очертились контуры каменной мельницы, у которой проходит линия вражеского переднего края.
Атака была стремительной и дружной, на одном дыхании. Сотни автоматных очередей, гранатных разрывов, человеческие стоны и крики разорвали тишину. И тут ударили наша артиллерия и минометы. Ошеломленные фашисты пытались скрыться за стенами домов, но попадали в пламя снарядных разрывов. А когда батальоны зацепились за окраину города, артиллерия перенесла огонь в глубину, чтобы отрезать противнику отход.
Мы уже продвигаемся улицами города. Местами вспыхивает ожесточенная перестрелка, но противник не выдерживает бурного натиска и откатывается на западные окраины. Улицы забиты машинами, кухнями, повозками, орудиями без снарядов, пустыми железными бочками. То здесь, то там вспыхивает пламя пожаров, доносятся крики женщин и детей. Это гитлеровцы поджигают дома, взрывают здания. Во дворах мелькают тени с огнем — немецкие факельщики обливают стены домов бензином, тычут коптящие факелы в соломенные крыши. Опоздай мы на день–другой со штурмом — и захватчики полностью сожгли бы город.
Разведка докладывает — приближаемся к центру, Вот и здание бывшего райисполкома. Приказываю проверить дом. Все в порядке, фашисты только что бежали, оставив телефонные аппараты и коммутатор. Здесь же незаконченный ужин, еще теплые постели.
Передаю батальонам приказ: продолжать движение, очищая город от противника. Вместе с группой управления занимаю подвал райисполкома, затем по рации связываюсь с командиром дивизии.
Мой доклад комдив встретил грубоватой шуткой, спросив, не добавил ли я лишнего к наркомовским ста граммам. Но я повторил доклад: нахожусь в центре Краснограда, полк продолжает выбивать противника. Пока он не опомнился, нужна помощь…
— Ладно, высылай проводника, — еще не совсем поверив в удачу, сказал Лосев. — Проверим достоверность доклада…
Было два часа ночи 19 сентября.
На каменных ступеньках старого особняка послышались грузные, но быстрые шаги. Пригнувшись в дверях, Лосев стремительно вошел в комнату. Я подскочил, готовый рапортовать, но генерал схватил меня за плечи и крепко обнял.
— Вижу! Молодец! Всех благодарю, — взволнованно говорил комдив. Затем, отстранив меня, спросил: — Значит, ночная атака? Как в сталинградской Песчанке? — И потом озабоченно: — Потери большие?
— У нас не очень, Анатолий Иванович. У противника — да.
— Так ему и надо! — довольно засмеялся Лосев. — Ишь, гвардейцев хотел остановить на ровном месте. Город–то с каким звучным названием — Красноград!
Полки дивизии уже очищали южную и северную окраины города, перерезали противнику пути отхода. К рассвету над краснокирпичным, в готическом стиле зданием райисполкома уже развевался красный флаг, в городе была восстановлена Советская власть.
Однако увидеть радость жителей освобожденного Краснограда в то утро нам не довелось. С рассветом полки дивизии ушли на запад. В город входили другие части.
На пути к Днепру нас догнала радостная весть: приказом Верховного Главнокомандующего 72‑й и 81‑й гвардейским стрелковым дивизиям и 7‑му мехкорпусу присваивалось звание «Красноградских». Разве можно это забыть!
Об одном сожалели гвардейцы: так и не успели рассмотреть они город, давший почетное имя дивизии. В суматохе ночного боя было не до этого, а осенним рассветом запомнились лишь окруженные садами низенькие саманные домики под соломенными крышами да улицы, обсаженные акациями и тополями.
Гвардейцы ушли вперед, но в душе каждый уносил надежду когда–нибудь еще побывать в городе боевой славы дивизии.
Немногим удалось осуществить желание. Но тем, кто приехал сюда тридцать пять лет спустя, до конца дней своих запомнится встреча в Краснограде.
Солнечное сентябрьское утро. Мне казалось, что мы приехали совсем не в тот город, который освобождали. Широкие улицы, высотные дома, красивые парки, просторная площадь — все это никак не вязалось с тем, что нам запомнилось с той памятной ночи.
Тысячи и тысячи горожан, жителей ближайших сел, делегации колхозов и совхозов заполнили улицы в день празднества. Они приветствовали колонну убеленных сединами ветеранов радостными возгласами и цветами. Красные астры, белые гладиолусы, голубые анютины глазки, скромные маргаритки, душистые фиалки, алые розы дарил город людям, которые проливали кровь за красноградскую землю.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».