Растыка - [3]

* * *

— Нельзя всё время быть в одном месте, — сказала Ксюха. — Поехали, поживём где-нить ещё?

— Где? — удивился Илюха.

— Там, где расписала тётя Наташа! — проворковала перелётная птичка. — Она ведь плохого не посоветует…

Ясновидящая однажды кинула карты и предупредила Оксану, что её судьба ждет Её на море. И никак не иначе. И чем быстрей бубновая дама сие осуществит — тем лучше для…

— Поняла, в общем, — сказала тётя Наташа.

Через годик Ксюшка найдет себе на побережье мужа вида — вариант «С», который окажется лучше вариантов «А» и «Б» вместе взятых. При всём уважении к оным…

— То исть, я расстанусь с Илюхой, всё ж? — не въехала Оксанка.

— Карты эт не сказали, — ответила гадалка. — Езжайте с Богом! — просто пожелала она.

* * *

В целом. Тётя Наташа — редкая женщина. В своей прошлой жизни она задушила чужого неверного мужа — помогала подруге в справедливой мести. И сейчас родилась с Даром видеть будущее — таково было наказание за тот грех. Или искупление? Ответа на вопрос не знала и сама.

В этой жизни Наталья Васильевна Угрюмова схоронила трёх мужей — все трое ушли от рака. Куковала одинокую зрелость, ведь 55 лет — не возраст, кидала карты всей стране, а в ТВ-шоу не участвовала.

— Боюсь, я не фотогенична, — усмехалась тётя Наташа. — Меня и в КГБ звали, я кое-как отбилась…

Когда, через годик, — перелётная птичка Ей принесла весть о том, что Илюха Гранкин почил в бозе — то гадалка не поверила. Кинула карты, испросила фото, метанула кофейную гущу… Короче, испробовала все свои схемы ясновидения.

— Жив, стервец, и куролесит, — заявила гадалка. — Растыка.

— Нет, он — точно мёртв, — не согласилась Оксана, временно прилетевшая с теплых морей проведать волжскую отчизну.

— Живой, чего ты мне сказки глаголешь, — оборвала тётя Наташа. — От мертвых фото аура особая. Да и карты ничего не молвят о его загробности…

— Я же лично видела Илюхину смерть!..

Данная непонятка так и осталась непоняткой. Обычно тётя Наташа не ошибалась в предсказаниях, а уж мертвяков от здравствующих отделяла на раз-два, а тут заартачилась.

Ну, а Ксюха вышла замуж за Бульбера Ивановича. Ровно через месяц после визита к тёте Наташе.

* * *

Итак, год назад муж с женой приехали на Чёрное море, с целью тут жить и работать. Прикатили на своей «девятке». Илюху без проблем взяли в местный автосервис, а Ксюха по привычке пошла таксовать. Но после первой же попытки изнасилования от горячего кавказского клиента — переквалифицировалась в горничные.

— Если кто будет «приставать» — говори лично мне! — строго сказал Бульбер Иванович, владелец отеля, человек авторитетный. Жаловаться не пришлось, не «клеился» никто.

Растыка сколько-то времени покрутил гайки и заскучал. Кругом ведь всё чужое, — включая южных людей и их язык. Оксанке было проще, с её коммуникативностью, а Гранкин тосковал. Тогда парень вспомнил прошлое и попользовался ночью некой «Тойотой», стоявшей у него в ремонте.

— Вах, ты гонял мою тачку! — брызжа гневной слюной, заявил клиент. Что совсем не походил на того давнего байкера. Неизвестно откуда Вазген узнал, что тачку попользовали и сделал ето именно русский слесарь — факт фактом.

Илюху отмудохали армянскими кулаками. Сломали одну ногу. Прямо в сервисе. Вазгену помогли его братья-армяне, совместно с Илюхой трудившиеся тут слесарями. Как будто чужого им человека!.. Тело бросили в угол двора.

— Ксюха, приди за мной, — с трудом просипел Гранкин в мобильник, валяясь на пыльном полу.

Верная Оксанка прикатила на «девятке». Спросила с ходу, на всякий случай:

— Бульбер Иваныча знаете?

После недолгой красноречивой паузы хозяин мастерской Азат — ответил на чистейшем русском языке:

— Да, мы знаем Бульбера Ивановича. Но он не поможет. То, что по вашим понятиям — шалость, у нас — преступление. Уезжайте от греха. — И что-то крикнул на другом языке, своим.

Слесари кинулись и погрузили жертву в автомобиль, с теми же самыми эмоциями, с которыми до сего — били растыку. Неустанно жестикулируя и сыпя непонятной армянщиной, вперемешку с русским матом.

— Вах! Бляха! Бози тха!

Оксанка слушала вполуха. Пока грузили тело милого в салон, она нечаянно споткнулась на ровном месте и (кажется) сломала большой палец на ноге. Ныло и отвлекало.

— Не к добру, — покачал умудренной башкой хозяин мастерской.

— Да пошёл ты! — цыкнула девчонка, пляша на одной ножке. — Аай!..

* * *

«Не к добру» — случилось, но вовсе не так, как бывает «не к добру». По крайней мере, не так, как предполагалось. ПослеЗавтра хозяин автосервиса Азат встретился с Бульбером Ивановичем.

Сам Бульбер — это мужчина лет пятидесяти, маленький, щуплый, в очках. Совсем не похож на авторитета. Но, для тех, кто не знал Иваныча (настоящее отчество произносилось на русском с трудом; поэтому и «Иванович»). У него была одна черта, отличительная даже для горцев — Бульбер стрелял из настоящего пистолета в того, кого считал мудаком. А мудаками он считал всех, кто нарушал каноны его личной справедливости. Родство с влиятельным в горской тусовке человеком — авторитет крепило как хорошее вино.

— Э, брат, — миролюбиво произнес Бульбер. — У моей горничной сломан палец и она не может работать, приносить мне доход. Палец сломан здесь, у тебя. Что скажешь?