Растерзанное сердце - [8]

— Есть, сэр, — ответила Уинсом.

— И организуйте опрос соседей как можно скорее. Если необходимо, затребуйте подкрепление.

— Есть.

— Известно, кто этот человек?

— Пока нет, — откликнулась Уинсом. — Констебль Трэверс живет на этой же улице, подальше; он мне сказал, что не знает убитого. Видимо, этот коттедж сдавали на каникулы.

— Значит, нужно найти его владельца.

— Владелицу, сэр. Она здесь. — Это заговорил констебль. Он направил луч своего фонаря в глубь гостиной, где, окруженная тьмой, бессмысленно уставившись в пространство, на стуле сидела женщина. — Не знаю, что с ней делать, — продолжал он. — Не мог же я ее отпустить, пока она с вами не поговорит, а ей нужно было присесть. У нее вроде как ноги отказали.

— Вы правильно сделали, — похвалил Бэнкс.

— В общем, это миссис Тэннер. Она хозяйка.

— Нет, я не хозяйка, — возразила миссис Тэннер. — Я приглядываю за домиком, вы понимаете. А хозяева живут в Лондоне.

— Хорошо, — произнес Бэнкс, садясь напротив нее. — Мы выясним эти детали позже.

Констебль Трэверс направил луч фонаря вдоль разделявшего их стола, чтобы не слепить их и чтобы при этом собеседники видели друг друга. Насколько удалось разглядеть Бэнксу, это была тучная женщина немного за пятьдесят, с короткими седеющими волосами и двойным подбородком.

— Как вы себя чувствуете, миссис Тэннер? — спросил он.

Она положила руку на грудь:

— Сейчас получше, спасибо. Я просто была потрясена. В темноте, вы понимаете… И не то чтобы раньше я не видела покойников, но это были родные, вы понимаете, а тут…

Она отпила из стоявшей перед ней дымящейся чашки. Очевидно, у Трэверса хватило ума сделать чай, а значит, здесь есть газовая плита.

— Вы готовы ответить на несколько вопросов? — осведомился Бэнкс.

— Не знаю, что я вам такого могу сказать.

— Предоставьте мне это решать. Как получилось, что вы нашли тело?

— Он просто лежал, вы понимаете, лежал там, где и сейчас. Я ничего не трогала.

— Хорошо. Но я имел в виду другое: как вы здесь оказались?

— Отключили свет, вы понимаете. Я живу на этой улице, совсем рядом, по другую сторону от паба, и я хотела ему показать, где свечи, которые мы тут держим на случай аварии. И большой фонарь тут тоже есть.

— В котором часу это было?

— Без нескольких минут восемь.

— Вы видели или слышали что-нибудь необычное?

— Нет.

— Видели кого-нибудь?

— Никого.

— Никаких машин?

— Нет.

— Дверь была открыта?

— Нет. Она была закрыта.

— И что же вы сделали?

— Сначала постучалась.

— А потом?

— Ну, вы понимаете, никто не ответил, и внутри было темно…

— Вы не подумали, что его нет дома?

— Его машина на месте. Кто станет гулять пешком в такую ночку?

— А как насчет паба?

— Я туда заглянула, но его там не было, и никто его не видел, так что я вернулась сюда. У меня есть ключи. Я подумала: вдруг с ним что-то стряслось, вы понимаете, упал с лестницы в темноте, и всё оттого, что я забыла ему показать, где свечи и фонарь.

— А где они? — поинтересовался Бэнкс.

— В коробке на полке над лестницей. — Она медленно покачала головой. — Простите. Как только я увидела его… вы понимаете… как он там лежит… у меня совсем вылетело из головы, зачем я приходила.

— Ничего страшного.

Бэнкс отправил констебля Трэверса за свечами. Вскоре тот вернулся.

— Там на кухне у плиты были спички, сэр, — сообщил он и начал водружать свечи на блюдца и расставлять их на столе в гостиной.

— Так лучше, — одобрил Бэнкс. Он повернулся к миссис Тэннер: — Вы знаете, кто был ваш постоялец? Его имя?

— Ник.

— И все?

— Когда он въехал в прошлую субботу, он зашел и представился, просто сказал, что его зовут Ник.

— Он не дал вам чек с именем и фамилией?

— Он платил наличными.

— Это в порядке вещей?

— Некоторые предпочитают так.

— Он надолго приехал?

— Заплатил за две недели.

Две недели в Йоркширских долинах в конце октября — Бэнксу показалось, что это странный отпускной выбор, но о вкусах не спорят. Возможно, этот Ник был заядлым сельским туристом.

— Как он нашел это место?

— У хозяев есть свой сайт, но не спрашивайте у меня подробности. Я только забочусь об уборке и вообще слежу, чтобы все было в порядке.

— Понимаю, — успокаивающе произнес Бэнкс. — Можете предположить, откуда был этот Ник?

— Нет. Заграничного акцента у него не было, но он явно был не из наших мест. Похоже, откуда-то с юга.

— Можете еще что-нибудь о нем рассказать?

— Я его всего один раз и видела, — ответила миссис Тэннер. — С виду он был вполне славный парень.

— Сколько ему было лет, как вам кажется?

— Немного. Что-нибудь около тридцати пяти. Не очень-то я разбираюсь в возрасте.

Яркий свет фар проник в окно, и вскоре домик наполнился сотрудниками криминалистического отдела. Почти одновременно с ними приехали Питер Дарби, фотограф, и доктор Гленденинг, патологоанатом министерства внутренних дел. Гленденинг ворчал, что Бэнкс, видно, воображает себе, что для него, Гленденинга, самое лучшее развлечение в пятницу вечерком — возиться с трупами. Бэнкс попросил констебля Трэверса отвести миссис Тэннер домой и побыть с ней. Ее муж, как она сказала, пошел в Иствейл играть в дартс, но скоро должен был вернуться, и она заверила Бэнкса, что отлично побудет одна. Криминалисты быстро расставили свет в гостиной, и, пока Питер Дарби снимал коттедж своим «Пентаксом» и цифровой видеокамерой, Бэнкс наблюдал, как доктор Гленденинг осматривает тело, слегка поворачивая его, чтобы изучить глаза.